— Понимаю. Видимо, Фортуна вела тебя. Племена в округе не самые дружественные, — мрачно сообщил Фабриций. — Жаль, что ты не объявился передо мной в Риме. Тогда ты бы уже был в Капуе, не будь я Гай Фабриций… — Он пристально оглядел сына. — Значит, ты приехал сюда один?
Квинт мысленно выругался. Все еще хуже, чем он ожидал. Когда задают прямой вопрос, он совершенно не умеет лгать.
— Нет, отец.
— И с кем же? Наверное, с Гаем. Он слушается Марциала не больше, чем ты меня.
— Нет, — промямлил Квинт.
— С кем же тогда?
В ужасе перед реакцией отца Квинт уставился на свои сандалии и хранил молчание.
— Отвечай! — в ярости крикнул Фабриций.
— Ганнон.
— Кто?
— Один из наших… твоих рабов.
Лицо Фабриция побагровело.
— Этого еще не хватало! Ты, что, думаешь, что я их всех по именам помню, будь они прокляты?
— Нет, отец, — быстро ответил Квинт. — Это карфагенянин, тот, которого я купил после охоты на медведя.
— А, этот. И где этот паршивец? Палатку тебе ставит?
— Его здесь нет, — ответил Квинт, стараясь тянуть время.
Глаза Фабриция расширились в изумлении.
— Скажи это еще раз.
— Он ушел, отец, — прошептал Квинт.
— Громче! Не слышу!
Проходивший мимо командир коротко взглянул на них, и унижение Квинта достигло предела.
— Он ушел, отец, — громко повторил юноша.
— Какой сюрприз! — вскричал Фабриций. — Конечно, он должен был сбежать. Что еще мог сделать этот пес, когда поблизости шатается войско его соплеменников? Бьюсь о заклад, он до последнего момента ждал, когда будет лучше это сделать. Поздравляю! У Ганнибала только что стало на одного воина больше!
Квинта ранила правота отца.
— Это не так… — прошептал юноша, не поднимая глаз.
— А как же?! — в ярости бросил Фабриций.
— Ганнон не убегал.
— Значит, он мертв? — насмешливо спросил Фабриций.
— Нет, отец. Я его освободил, — наконец выпалил Квинт.
— Что?
Теряя последние остатки уверенности, юноша повторил свои слова.
На лице Фабриция отразились ошеломление и изумление, приправленное гневом.
— Час от часу не легче… Как ты смел? — Подойдя к Квинту, он влепил ему пощечину.
— Прости меня! — выкрикнул сын, пошатнувшись от сильного удара.
— Поздновато извиняться, тебе не кажется?
— Да, отец.
— Не в твоей власти совершать такое, — заявил Фабриций. — Мои рабы принадлежат мне, а не тебе!
— Знаю, отец, — пробормотал Квинт.
— Так почему же ты это сделал? О чем ты думал, во имя Гадеса?
— Я обязан ему жизнью.
Фабриций нахмурился.
— Ты имеешь в виду то, что случилось у хижины Либона?
— Да, отец. Когда Ганнон вернулся, ему было проще простого встать против меня. Присоединиться к разбойникам. Вместо этого он спас мне жизнь.
— Все равно это не причина вот так вот отпускать его. Тем более без моего разрешения! — рыкнул Фабриций.
— Есть еще одна причина.
— Больше чем уверен, что есть! — проговорил Фабриций и вопросительно взглянул на сына. — Ну и?
Квинт немного перевел дух, боль от пощечины все еще горела на его щеке.
— Агесандр. Он с самого начала заимел зуб на Ганнона, сразу же, как я его купил. Разве не помнишь, что случилось, когда тот галл ногу поранил?
— Излишнее битье — не причина отпускать раба, — отрезал Фабриций. — Если бы было так, по всей клятой Республике не было бы ни одного раба.
— Знаю, что это так, отец, — со стыдом согласился Квинт. — Но после того как весной пришло послание от тебя, Агесандр подложил в вещи Ганнона кинжал и кошель. Обвинил его в том, что он их украл, собираясь убить нас всех перед тем, как сбежать. Заявил, что собирается продать Ганнона тому же человеку, который купил его друга. А потом их должны были заставить драться друг с другом насмерть, гладиаторами, в честь погребения. Но все это полнейшая ложь!
Фабриций на мгновение задумался.
— А что сказала твоя мать?
— Она поверила Агесандру, — нерешительно ответил Квинт.
— И тебе бы стоило, — заявил Фабриций.
— Но он лгал, отец!
Фабриций опустил голову, пристально глядя на сына:
— Зачем бы Агесандру лгать?
— Не знаю, отец. Но я уверен, что Ганнон не убийца!
— Ты не можешь быть в этом уверен, — сухо оборвал его Гай. Квинт почувствовал облегчение, видя, что отцовский гнев пошел на убыль. — Никогда нельзя полностью Доверять рабу.