Квинт изумленно слушал сестру. Безусловно, выгодный брак поможет их семье поднять статус в обществе. И их судьба изменится навсегда. Но цена, которую предстояло заплатить за это, ему вовсе не нравилась. А Аврелия рядом, ждет его ответа… Квинту не хотелось откровенной лжи, и, наклонив голову, он ускорил шаг, пробормотав:
— Давай побыстрее, мы отстали от Агесандра.
Аврелия сразу поняла причину его смущения.
— Видишь? Ты ведь тоже так думаешь.
Юноша остановился, уязвленный ее словами.
— Отец и мать поженились по любви. Почему я не могу так же?
— Мы обязаны им подчиняться, сама знаешь, — стыдясь своих слов, ответил Квинт. — Им лучше знать, а нам остается лишь подчиниться.
В этот момент Агесандр резко обернулся, прервав их беседу. Квинт обрадовался этому, увидев, что они уже дошли до рынка рабов, на площади у южных ворот города. Вокруг стоял такой шум, что сложно было расслышать собеседника. Аврелии ничего не оставалось, кроме как обиженно замолчать.
— Вот мы и пришли, — сказал сицилиец. — Глядите.
Брат с сестрой молча пошли следом за ним. Хотя они уже много раз видели этот рынок, еще никогда им не доводилось приходить сюда по делу. До этого момента Квинт считал, что это место ничем не отличается от тех, где продавали фрукты и овощи, или лавок мясников с только что забитыми барашками, козлятами и поросятами. Но теперь Квинт осознал, что это — другой рынок. Здесь продавали людей. Военнопленных и преступников по большей части, но все равно — людей.
Сотни обнаженных мужчин, женщин и детей были выставлены на продажу, скованные цепями или связанные веревками. У каждого ступни были побелены мелом. Чернокожие, смуглые, светлокожие, из всех народов, живущих в мире. Рослые, мускулистые и светловолосые галлы рядом с невысокими и худощавыми греками. Широконосые, крепко сложенные нубийцы, возвышающиеся над жилистыми нумидийцами и египтянами. Полногрудые галльские женщины вперемежку с поджарыми узкобедрыми иудейками и иллирийками. Многие плакали, а некоторые даже подвывали от отчаяния. Младенцы и дети тоже кричали, вместе со своими матерями. Другие, впав в ступор от перенесенного отчаяния, просто смотрели в одну точку, не замечая ничего вокруг. Везде сновали перекупщики, шумно прославляя достоинства своего товара множеству покупателей, слоняющихся между рядами рабов. По краям толпы находились вооруженные мужчины с жесткими лицами — охранники и фугитиварии, ловцы беглых рабов.
— Выбор огромный, так что сначала надо четко решить, что нам необходимо. Иначе будешь ходить тут весь день, — пророкотал Агесандр и вопросительно поглядел на Квинта.
Юноша вспомнил татуированного галла, основной обязанностью которого была работа в поле. Умение обращаться с охотничьими псами было лишь полезной прибавкой к этому.
— Раб должен быть молод и крепок, с хорошими зубами, — ответил Квинт и задумался.
— Что еще? — отрывисто спросил Агесандр.
Квинт поразился резкой перемене, произошедшей в сицилийце. Его вежливая манера речи куда-то испарилась.
— Не должно быть очевидных признаков увечий и болезней. Грыж, плохо сросшихся переломов, нечистых ран и всего такого.
Аврелия скривилась от отвращения.
— И всё?
— Думаю, да, — раздраженно ответил Квинт, мотнув головой.
Агесандр вытащил кинжал, и Аврелия ахнула.
— Ты забыл самое главное, — сказал сицилиец. — Надо поглядеть ему в глаза, почувствовать его дух. Спросить себя: не попытается ли однажды этот сын шлюхи перерезать тебе горло? Если решишь, что может, иди дальше и выбирай другого. Иначе как-нибудь темной ночью пожалеешь об этом.
— Мудрые слова, — спокойно ответил Квинт и, немного осадив сицилийца, снова задумался. — А что подумал мой отец, поглядев в глаза тебе?
Настал черед удивляться Агесандру. Надсмотрщик моргнул и опустил кинжал.
— Думаю, он увидел перед собой воина, такого же, как он сам, — вежливо ответил он и резко развернулся. — Пойдемте.
— Все забавляется, хочет произвести на меня впечатление, — солгал Аврелии Квинт.
Впрочем, сам он четко понимал, что Агесандр попытался его напугать. Отчасти ему это удалось. Но в ответ юноша получил от сестры лишь гневный взгляд. Она все еще злилась на него за то, что он не высказал своего мнения о том, возможно ли счастье в браке по уговору. Квинт двинулся вперед. Разберусь с этим позже, подумал он.
Сицилиец не обратил внимания на первых в ряду рабов, а затем остановился рядом с нубийцами. Ощупал нескольких, одному даже рот открыл. Их хозяин, тощий финикиец с золотыми серьгами в ушах, тут же подбежал к Агесандру и принялся велеречиво расхваливать товар. Квинт подошел ближе, оставив Аврелию злиться в одиночестве. Спустя мгновение Агесандр двинулся дальше, не обращая внимания на речи финикийца.