Бреннер недолго размышлял. Разум подсказывал ему, что было бы полным безумием следовать требованиям этой девчонки. Владелец территории, обнесенной высокой оградой, ясно давал понять, что не желает видеть у себя незваных гостей. Кроме того, видеокамера и охранная сигнализация могли быть не единственными мерами безопасности, принятыми хозяином. А что, если на них набросятся сторожевые псы или вооруженные охранники, которые сначала стреляют, а затем разбираются, кто это и зачем явился сюда? Но Бреннеру мешали здраво рассуждать его окоченевшие ноги, которые превратились в большие куски льда и, казалось, могли примерзнуть к земле, если он хотя бы еще несколько минут простоит здесь, на этом месте, бездействуя. Может быть, у него разыгралось воображение и никакой опасности нет? Ведь они находятся не на Диком Западе. В конце концов, они — не грабители, а люди, которым действительно нужна помощь. И возможно срочная.
— Ну хорошо, — сказал он. — Но когда мы окажемся по ту сторону ограды, ты будешь делать то, что я скажу, понятно? Никаких возражений, никаких дискуссий. Когда мы встретимся с людьми, живущими там, буду говорить только я, а ты закроешь свою варежку.
— Хорошо, папочка, — ответила Астрид.
— Я говорю вполне серьезно, — продолжал Бреннер строгим тоном, — кто-то чертовски здорово потрудился для того, чтобы закрыть доступ людям на принадлежащую ему территорию. Поэтому я не уверен, что он придет в восторг, когда мы постучимся в его дверь.
— Думаю, что он придет в еще меньший восторг, когда в его дверь постучит полиция, обнаружив у ворот усадьбы два замерзших трупа, — промолвила Астрид, и ее слова прозвучали так же серьезно, как и слова Бреннера.
Бреннер внезапно подумал о том, какими неловкими были ее попытки вскарабкаться на ограду. Силы девушки были на исходе. Впрочем, его собственные — тоже.
Бреннер решил первым взобраться на ограду. Это оказалось труднее, чем он ожидал. Его пальцы так окоченели от холода, что он с большим трудом смог уцепиться ими за ржавые прутья. Попробовав подтянуться, он почувствовал, как его руки обожгла жгучая боль, от которой у него на глазах выступили слезы. У Астрид хватило такта промолчать, она просто следила с бесстрастным выражением лица за его действиями, но Бреннер сразу же понял, что его попытки взобраться на ограду выглядели не менее неловкими, чем до этого ее собственные. Высота в два метра, казавшаяся с земли не такой уж значительной, оказалась труднопреодолимой. Бреннера била мелкая дрожь от напряжения, когда он наконец достиг заостренных обледенелых концов прутьев, перекинул одну ногу через них и начал неуклюже нащупывать точку опоры.
— Осторожно, смотри не повреди свои самые жизненно важные органы, — усмехаясь, крикнула Астрид.
— Ха-ха, — отозвался Бреннер и начал продвигаться с еще большей осторожностью. Девчонка была права. Если он поскользнется на обледеневшем металле, то может не только повредить определенные части тела, но и просто стать похожим на одну из бабочек, наколотых на иголку в застекленном плоском ящике коллекционера. С предельной осторожностью он поставил ногу на поперечную железную балку, попробовал, устойчива ли она, и лишь затем протянул руку Астрид.
— Давай я тебе помогу взобраться.
Астрид начала карабкаться наверх. Бреннер с чувством зависти — совершенно абсурдным в данной ситуации — отметил про себя, что она, несмотря на свою поврежденную руку, на этот раз действовала увереннее, чем он. Вскоре она уже ухватилась за протянутую Бреннером руку, и он — насколько был в силах — постарался помочь ей.
— Будь осторожна, — сказал он, — Острия прутьев очень опасны.
Астрид очень осторожно перекинула через ограду сначала одну ногу, а затем другую. При этом она несколько раз задела проводку охранной сигнализации. Если ее до этого не заметили на видеомониторе, то сейчас, должно быть, об их вторжении хозяина усадьбы предупреждала светящаяся лампочка тревоги. “Ну и дела”, — думал Бреннер. Меньше всего на свете он хотел, чтобы его приняли за грабителя.
Астрид тем временем перелезла через острия прутьев и теперь пыталась спуститься вниз. Но она, должно быть, забыла о ране на руке и очень неловко схватилась ею за ржавый промерзший железный прут. Вскрикнув от боли, девушка выпустила его, потеряла точку опоры, взмахнула в воздухе обеими руками и стала падать вниз. Бреннер попытался поддержать ее, забыв, по-видимому, что сам висит на решетке, а не стоит на твердой земле. И в следующее мгновение оба они уже лежали на снегу.
К счастью, внизу была полураскисшая слякоть, смягчившая удар при падении. И все же приземление показалось Бреннеру довольно жестким, он на секунду оцепенел, чувствуя, как сильно придавила его Астрид, упавшая сверху. Хотя она весила меньше пятидесяти килограммов, двухметровая высота падения была все же не шуткой. У Бреннера перехватило дыхание. Ему было нехорошо. Нет, им действительно не следовало перелезать через эту ограду.
Сейчас — пусть всего лишь на несколько мгновений — они находились как никогда близко друг от друга, и Бреннер сразу же заметил паническое выражение в глазах Астрид. Она торопливо отпрянула от него, но тут же поскользнулась и упала в подтаявший, перемешанный с грязью снег рядом с ним. Ее падение нельзя было назвать удачным — девушка перепачкала лицо и волосы.
— Ты не ушиблась? — спросил Бреннер, который втайне надеялся на это. Нет, он, конечно, не желал ей ничего дурного, но небольшое растяжение связок, вывихнутый мизинец или хороший синяк на мягком месте ей бы, по его мнению, не помешали. Она достаточно досадила ему, и он чувствовал, что имеет право хоть немного позлорадствовать.
Когда он, встав на колени, протянул ей правую руку, предлагая помощь, Астрид сердито замотала головой, и Бреннер молча встал. Сам он все же получил повреждение при падении — его левое запястье сильно болело. Сжав зубы, Бреннер закатал рукав пуловера и взглянул на ушибленную руку. Он ничего особенного не увидел, но рука продолжала сильно ныть, хотя Бреннер мог свободно двигать ею. Он решил, что у него, должно быть, растяжение связок. Бреннер где-то слышал, что при растяжении человек испытывает больше боли, чем при закрытом переломе.
Почувствовав на себе взгляд Астрид, Бреннер раздраженно опустил руку и повернулся к видеокамере. Ему вдруг показалось, что она пошевелилась. Не ошибся ли он?
На всякий случай Бреннер поднял обе руки над головой, помахал ими, а затем показал на себя, на Астрид, на ограду и наконец махнул рукой в сторону дома.
— Что означают все эти жесты? — осведомилась Астрид.
— Я делаю это из предосторожности, поскольку не хочу, чтобы нас приняли за грабителей и спустили на нас собак или встретили нас ружейным залпом, — ответил Бреннер.
— Приняли за грабителей? — рассмеялась Астрид и, сняв очки, попыталась протереть их нижним краем своего пуловера. — Если за нами действительно кто-нибудь все это время наблюдал, то он, наверное, чуть не умер со смеху. И теперь ему, должно быть, интересно, закончили ли мы откалывать свои номера.
Бреннер даже не улыбнулся, он начал тщательно, с преувеличенной старательностью отряхивать грязь со своей одежды, хотя это было нелегким делом. Астрид удалось все же каким-то образом внушить ему мысль о том, что он один виноват во всех ее бедах. Кроме того, больше всего на свете Бреннеру была отвратительна мысль о том, что он ведет себя как дурак. А между тем именно подобным образом он поступал с тех самых пор, как встретил Астрид. В сотый раз он обругал себя последним лентяем и проклял весь женский род, а также фирмы, распостраняющие кредитные карточки и дающие пустые обещания, на которые он клюнул.
Приложив немало усилий к тому, чтобы счистить с брюк и пуловера куски налипшей грязи, оставлявшие на его одежде влажные пятна, Бреннер повернулся и пошел вдоль ограды назад к воротам, стараясь не глядеть в сторону Астрид. Дойдя до ворот, он направился по дороге в глубь огороженной территории, не сказав ни слова Он знал, что девушка встала и идет за ним.