— Вы про наше якобы освобождение? — усмехнулся алхимик себе в бороду.
— Да…! — замер не на шутку взволнованный ремесленник. Похоже слова чародея посеяли таки зёрна надежды в душах людей.
— Жизнь покажет. Не вижу смысла дёргаться и суетиться. Мы настолько далеко от обитаемых мест, что раньше весны даже нечего и думать о путешествиях. Скоро здесь начнутся сильные вьюги, а снега выпадет человеку по грудь. Мы как никак на севере континента, у самых гор!
— Так много? — не на шутку ужаснулся мужчина.
— Вы сами-то откуда, Гилар?
— Наракис, южная часть.
— Ха, почти юг страны! Настоящей зимы вы и не видели значит.
— … мастер Дигор, а вы и правда алхимик?
— К чему этот вопрос? — покосился мужчина на собеседника. Он не любил говорить о своей глупой жизни.
— Алхимики очень уважаемы и высоко ценятся даже императорской канцелярией. Странно видеть как алхимиков продают в рабы, — тотчас пояснил свой интерес Гилар. — Вот мне и стало интересно как так вышло? Со мной-то понятно, я просто игрушечник…
— Скажем так, — выдохнул Дигор, — гильдия не любит отщепенцев. Об остальном я предпочту умолчать, вы уж не обижайтесь.
Тут неожиданно лес закончился, и людям открылся вид на невероятно высокую башню, возвышавшуюся над всей округой. Она словно гигантское копьё вспарывала небо своим остриём, сверкая там в вышине какими-то странными знаками.
— Ох и нихера себе…! — задрав голову, Гилар привстал на ноги, едва не свалившись с повозки в попытке осмотреть вершину. Но его понять было можно. Абсолютно все, кто выдел эту башню, теряли дар речи! Дети и взрослые пару минут все поголовно высовывались из повозок, шумно восхищаясь открывшимися видами.
А когда покрытая ямами и колдобинами земляная дорога, по которой всё это время нещадно трясло, сменилась широким ровным трактом, покрытым утрамбованным щебнем, люди начали особенно внимательно приглядываться к окружению. Дорога была просто огромной! Шириной повозок в восемь, если не больше — даже в столице таких широких дорог не встречалось, хоть там и было куда лучшее покрытие.
Однако в столице не было канав вдоль дороги, куда могла стекать дождевая и талая вода, как это было сделано здесь. Отчего дороги в городах во время ливней превращались в настоящие реки, что, конечно, тоже имело свой смысл — этот поток смывал все те нечистоты и грязь, что люди выливали из своих домов, и то дерьмо что оставляли после себя лошади. При той плотности населения иначе было не поступить!
Здесь же пошли совсем иным путём, что также было логично. Тем более это поселение даже близко не имело той плотности населения, что города Сальдисской Империи.
Впрочем, объём строительных работ, что шли по всей округе даже сейчас, зимой, также немало впечатлял. Визг пил, стук топоров и молотков, грохот стали, что разносился от кузницы, стоявшей немного в отдалении, — всё это воодушевляло людей, настраивая на позитивный лад. А ещё запахи готовившейся где-то вкусной еды! Эти чудные ароматы и вовсе будили аппетит, обостряя и без того сильный голод. Наверное где-то рядом стояла харчевня.
Но особенно впечатляли сами люди. Навстречу им двигались телеги с досками, с камнем, с мешками, наполненными чем-то грязным, и даже с бараньими тушами без голов. Люди шли пешком, вели лошадей под уздцы, ехали на телегах и даже верхом. И все имели вполне довольный, хоть и усталый вид.
Люди, измождённые рабским трудом так не выглядят!
А ещё дети. Много детей, что только что выбежали из какой-то избы все вместе. С криками, шумом и гамом они растеклись по округе, сжимая в руках какие-то деревянные коробочки.
Доехав же до площади, где и вздымалась та самая башня, имевшая странную форму с острыми гранями, люди встретились с ещё одним странным явлением. Целый двор, закрытый низким заборчиком, был заполнен шумной стаей маленьких детей до пяти-шести лет возрастом. Все они были одеты в меховые одежды, традиционные для этой части страны, шумно толпились между странных деревянных фигурок, то и дело пытаясь на них забраться. Особенно была популярна фигурка волка, на спину которого могло поместить сразу трое детей! И среди всей этой вакханалии, явно присматривая за малышами, ходило пятеро женщин в возрасте. И ещё несколько мелькало где-то в стороне, занимаясь явно хозяйственными вопросами.
— Что это такое? Тюрьма для детей…? — недоумевал Дигор, долго-долго провожая взглядом странное место. Отчего-то от вида этих малышей ему стало на душе ещё противнее. Впервые в жизни, надолго лишившись доступа к лаборатории и отвлёкшись от изысканий, он мог оценить свою жизнь со стороны, как следует подумав над итогами почти прожитой жизни. Всю жизнь он был одинок. Родители умерли, братьев никогда не было — отец был слишком занять своим бизнесом мыловарения чтобы заводить много детей. Особенно после того как его мать умерла от оспы, и заводить детей стало просто не с кем… Второй раз отец так и не женился.