— Оу, нет! Нет, милая, до Уриэля мне далеко. Скорей уж имя Пахадрон подойдёт лучше. Ангел террора куда более полно отражает мою опасную суть. В конце концов я не витаю в облаках, и вполне понимаю какой кровью обернётся завоевание всего мира, а значит террора против власть предержащих будет в избытке. Объединить его мирным путём просто невозможно — слишком много диаметрально противоположных по своей сути культур, верований и традиций. К тому же чуть не на каждом клочке суши существует множество центров силы, что будут защищать свою власть до последнего. И выковать из всей этой мешанины что-то объединяющее людей, что-то что способно стать основой страны размером с пару тройку галактик, видится мне не менее колоссальной задачей чем сама война с кварцидами!
— Да, я тоже об этом думала… И мне страшно от этого, Вальтер. Сумеем ли мы сохранить себя, пройдя через всю эту кровь? Я пожертвовала всем что имела не для того чтобы извратить людей до состояния безумных демонов… — слова ангела упали на благодатную почву. Я также беспрестанно думал над этим вопросом. Ведь та же история настоящего Империума, придуманного на Земле, была весьма мрачной. В нём существовало столько жути, что волосы на голове вставали дыбом. И даже сам император в итоге обратился в живой труп, сидящий на золотом троне…
— Кодекс, — выдал я самое очевидное решение, — Мы должны составить для нас самих кодекс из нескольких незыблемых правил, что будут ограничивать наши поступки. Для нас с тобой! На что мы готовы пойти ради силы Империума и выживания разумных форм жизни, не только людей. А на что не готовы ни при каких обстоятельствах!
— Кодекс. Звучит хорошо. И каким будет первый пункт? — вновь повернулась она ко мне лицом. Отчего я вновь сумел взглянуть в эти невероятные глаза, переливавшиеся золотыми искрами. Честно говоря, чем чаще я смотрел в них, тем глубже тонул в этой изумрудной зелени, смешанной с золотом. Отчего в такие моменты в памяти даже меркли образы моих наложниц, бывших невероятно красивыми женщинами…
— Весь Мир — Империум! — гордо выпалил я, сумев отвести от ангела взгляд, — Империум превыше всего!
На этот мой пафос девушка тут же беззлобно рассмеялась, прижавшись грудью к моему плечу.
— Ты такой серьёзный, что даже смешной. Вальтер, в этом весь ты…!
Рядом послышалось шумное дыхание, и на нас выбежал женский силуэт, в испачканном грубом платье. Она испуганно оглядывалась, от кого-то убегая, но стоило женщине увидеть нас, как она тотчас бросилась ко мне.
— Сэр, помогите! Спасите, меня хотят обесчестить! Они… они…! — подбежав ко мне вплотную, женщина резко выстрелила своей рукой в мой живот, но зажатый в её ладони тонкий стилет, больше похожий на заточку, бессильно замер в воздухе, неспособный меня коснуться. И сколько бы та ни прикладывала усилий, моё магнитное поле было сильней! — А..? Что за…? — но её недоумение длилось буквально мгновение, после чего она попыталась предупредить подельников, — Чар..!
В следующую секунду клинок выскочил из её вспотевших рук, резко развернулся, и молниеносно впился в её подбородок, мгновенно вонзившись в её мозг. Только рукоять наполовину осталась торчать под челюстью, закрывая созданную мной рану. Тело женщины, опухшей от побоев и пьянок, чуть дёрнулось, мигнуло красными от наркотиков глазами, после чего упало назад, шумно стукнувшись головой о брусчатку.
— Зачем так жестоко? — недоумевающе поглядела на меня ангел. Тотчас со всех сторон из теней повылазили грабители, с криками угроз рванувшись к нам, но не успел я хоть что-то предпринять, как они кулем уткнулись в землю, обронив своё нехитрое оружие: дубинки, мешочки с песком и прочие прелести.
— От неё смердело смертью и разложением. Скольких она убила таким вот выпадом только время ведает, но уж точно не один десяток. Да и жить ей оставалось в лучшем случае год. Наркотики и венерические заболевания (в том числе сифилис) не способствуют долголетию, знаешь ли. Считай я только что спас часть тех людей, что могли стать её жертвами в оставшийся год её жизни.
— Но ты же мог поставить на неё печать!
— Мои силы не бесконечны, милая. Сколько я смогу поставить печатей? Сто тысяч? Двести? На весь мир этого бесконечно мало, и тратить их без всякой пользы не вижу смысла. Каждый человек сам куёт свою судьбу! Ты смотри, эти утырки даже ножи не вынули. Меня значит собирались зарезать, а тебя хотели живьём взять. Для утех… Или чтобы в рабство продать. Вон, мешочки с мокрым песком, дубинки, верёвки, один даже сеть тащил, — отпинывая названные предметы, я осмотрел ублюдков, принявшись ставить печати очищения на каждого из налётчиков, попутно одаривая череп каждого пентаграммой власти, выжигал её прямо под кожей на их костях. Чтобы было незаметно. — Порт ведь рядом. Захватил бабу посмазливее, или ребёнка какого, продал на заморский корабль, и всё! Никто и концов не найдёт.