Недалеко от нашего селения в середине ночи, когда от заката прошло столько же сектов, сколько осталось до рассвета, собрались орки. Многие пришли проститься со старшим шаманом. Карктара знали во всех уголках пустоши Хангар и даже за ее пределами. Безоблачное темное небо переливалось множеством взошедших ярких звезд. Словно сам небесный Дух пришел попрощаться с тем, кто провел многие ночи, вглядываясь ввысь и разгадывая его тайны. Издалека доносился монотонный ритмичный стук барабанов.
Чем больше членов орды собиралось возле погребального костра, тем сильнее я ощущала энергию племени, соединяющую каждого орка друг с другом. Даже не прибегая к турее, чувствовала ее, текущую сквозь меня. По обычаю пришедшие выказывали свое почтение и выкладывали камни вокруг погребального костра. Но камней собралось уже так много, что остальным приходилось находить совсем маленькие камешки, чтобы не завалить тело отца грудой булыжников.
Стоя у единственного прохода, держа руки на плечах мамы, которая с момента гибели отца не проронила и слова, я почувствовала, как за моей спиной встал Цебир. Я должна была поприветствовать его, но не нашла в себе сил даже обернуться. Ощутила, как его тяжелая ладонь легла мне на плечо. Вождь – глава орды для всех, но для меня в первую очередь друг, больше, чем друг. Наверное, именно поэтому так сложно было принять его решение, которое привело к смерти Карктара.
Шаманское чутье, доставшееся от отца, стрельнуло в груди, и я повернула голову в ту сторону, куда тянула знакомая нить, к которой я привыкла прислушиваться. Недалеко, облокотившись о ствол старого дуба, в сторонке, не привлекая внимания, стоял не орк, чужак. Приглядевшись, я узнала его: человеческий маг с поля битвы. Хотела было подумать, что ему тут надо, но выдохнула и отвернулась – человек сейчас не моя забота. Раз он тут, значит, прибыл к Цебиру. Другого объяснения, как его пустили этой ночью к Говорящей горе, не было.
– Братья и сестры, – крикнул Цебир, обращаясь к собравшимся, – за эти две луны мы потеряли много достойнейших воинов, и этого нам никогда не забыть, но цена их жизни – наша свобода. Нас постигла еще одна утрата: от нас ушел старейший шаман, хранитель орды, имя которого знакомо любому орку – Карктар, сын Гулгарела, сына Дрока. Как вождь, я должен говорить от всей орды, но эта утрата касается и меня лично. Ведь, как многие из вас знают, Карктар заботился обо мне после смерти моего отца. Орда не забудет его. Каким бы тяжелым ни был этот момент, смерть орка не конец, его поступки будут жить дальше. В переходе больше света, чем темноты, и наша горечь недостойна его…
Дальше я не слушала. Все слова, что говорил Цебир, – правда, но они не имели значения. «В переходе больше света, чем темноты», – повторила я про себя, но от этого не полегчало, я все так же остро ощущала утрату, боль и злилась на себя за это.
Меня легонько тронула за плечо Элония, я приняла из ее рук факел и передала матери. Она дрожащими руками поднесла его к нижнему ярусу погребального костра. Огонь взметнулся по сухим веткам, как по лесенке, и озарил лица собравшихся теплым светом пламени. Звук барабанов, под стать причудливому танцу огня, зазвучал сильнее и ритмичнее.
Помня слова отца перед смертью, после обряда прощания я надеялась обрести освобождение и смирение. Но чувствовала себя с точностью до наоборот – опустошенной и злой. Хотелось громить все на своем пути, на поясе тяжестью давила Бурата отца, хотя в действительности она почти ничего не весила. Раздираемая яростью, я знала, что, пока не состоится разговор с Цебиром, переступить через затягивавший меня омут горя не удастся.
Я решительно направилась к самому большому шатру, наспех установленному для вождя на окраине. Перед входом двое из трех охранников преградили дорогу. Третий, узнав меня, не двинулся с места. Сообразительный.
– К нему нельзя, у него переговорщик, – предупредил один из них и направил на меня меч.
Я была только рада бою. Проскочив под рукой охранника с оружием и целясь ему в нос, резким движением ударила древком Бураты. Послышался хруст. От неожиданности орк пошатнулся, и, пока он не пришел в себя, я, опершись на его плечо, подпрыгнула и в развороте ударила ногой второго, ринувшегося на помощь товарищу. Третий тяжело выдохнул и резко вскинул руки, останавливая поверженных охранников, которые еще мгновение – и бросились бы на меня с двух сторон. Отходя в сторону, показал, что я могу пройти, и лишь буркнул: