– Зачем вы отдали такой приказ?
– Для обороны эта стена бесполезна, сэр. Кроме того, если дойдет до драки, я бы предпочел пустить противника во двор.
Фартингдейл на секунду потерял дар речи:
– Во двор?
Шарп утер вино с губ, закупорил бурдюк и улыбнулся:
– Мышеловка, сэр. Войдя внутрь, они окажутся в ловушке, – он постарался придать голосу более доверительную интонацию.
– Но вы говорили, что они не будут сражаться.
– Я и не думаю, что будут, сэр, но мы должны быть готовы к любому развитию событий, – он рассказал Фартингдейлу о других мерах предосторожности и о гарнизоне на дозорной башне, понизив напоследок голос: – Не хотите ли, чтобы я сделал что-то еще, сэр?
– Нет, Шарп, нет. Продолжайте!
Чертов Фартингдейл. Генерал-майор Нэрн с очаровательной нескромностью рассказал Шарпу о том, что Фартингдейл надеется войти в штаб командования.
– Никаких опасностей, не подумайте, упаси Боже! Чудный кабинетик в генштабе, салютующие шоколадные солдатики и все такое. Думает, если напишет правильную книгу, ему дадут целую армию, – угрюмо бурчал Нэрн. – А они вполне могут дать.
Со стороны конюшен показался Патрик Харпер, ведя в поводу двух коней. Он прошел мимо сэра Огастеса и остановился возле Шарпа.
– Ваша лошадка, сэр.
– Я вижу двух.
– Думал, вам не помешает компания, – Харпер был недоволен.
Шарп взглянул на него с любопытством:
– С чего бы?
– Слыхали, что он говорит?
– Нет.
– «Моя победа». Он рассказывает ей, что одержал здесь победу, не иначе. Говорит, что именно он взял замок. А ее лицо вы видели? Она даже не узнала меня! А ведь сейчас белый день!
Шарп усмехнулся, взял поводья и сунул левую ногу в стремя:
– Ей приходится защищать свое счастье, Патрик. Подожди: как только он отойдет, она непременно с тобой поздоровается, – он втянул себя в седло. – Жди здесь.
Шарпу удалось скрыть от Харпера свой гнев, но оскорблен он был не меньше. Если бы он, Шарп, написал книгу вроде «Практических указаний», чего он, конечно, делать не будет, там был бы один повторяющийся на каждой странице совет: всегда признавай чужие заслуги, если они есть, не пытаясь присвоить их себе. Чем выше человек поднимается в чине, тем больше ему нужно уважение и поддержка подчиненных. Пришло время, решил Шарп, проткнуть раздувшееся, как воздушный шар, самомнение сэра Огастеса. Он натянул поводья и пустил коня шагом, остановившись в паре шагов от Фартингдейла, как раз указывавшего на знамена и описывавшего утренний бой как «весьма удовлетворительную маленькую схватку».
– Сэр?
– Майор Шарп?
– Думаю, вам это понадобится, сэр. Для вашего рапорта, – Шарп держал в руках грязный клочок бумаги, сложенный пополам.
– Что это?
– Список мясника, сэр.
– А, – рука в перчатке из тончайшей кожи выдернула у него бумагу и сунула в седельную сумку.
– Вы даже не прочтете, сэр?
– Я был с доктором, Шарп. Я видел раненых.
– Я, скорее, имел в виду убитых, сэр. Полковник Кинни, майор Форд, один капитан и еще тридцать семь человек, сэр. Большинство погибло во время взрыва. Раненые, сэр: сорок восемь серьезно, еще двадцать девять легко. Простите, сэр, тридцать. Я забыл упомянуть вас.
Жозефина прыснула. Сэр Огастес посмотрел на Шарпа так, как будто майор только что выполз из очень вонючей сточной канавы.
– Спасибо, майор.
– И примите мои извинения, сэр.
– Извинения?
– У меня не было времени побриться.
На этот раз Жозефина рассмеялась в голос, и Шарп, памятуя о том, что ей нравилось стравливать своих мужчин, бросил на нее яростный взгляд. Теперь он не ее мужчина и драться за нее не будет. Как бы то ни было, обмен любезностями прервал сигнал трубы, далекий и настойчивый звук инструмента, любимого всеми французскими кавалеристами.
– Сэр! – донесся голос стрелка с крыши цитадели. – Четыре лягушатника, сэр! У одного белый флаг, сэр! Движутся сюда!
– Спасибо! – Шарп ослабил перевязь своего палаша. Он не очень хорошо ездил верхом, гораздо хуже сэра Огастеса, но по крайней мере тяжелый кавалерийский палаш может удобно повисеть у него на боку, а не подпирать ребра на укороченной перевязи. Он застегнул пряжку и оглядел двор.
– Лейтенант Прайс?
– Сэр? – Гарри Прайс выглядел смертельно усталым.
– Присмотрите за леди Фартингдейл, пока мы не вернемся.
– Будет выполнено, сэр, – моментально проснулся Прайс. Если сэр Огастес и имел что-либо возразить против такой узурпации его руководства, Шарп не дал ему время на протесты, а впрямую отменять приказ сэр Огастес не решился. Он последовал за Шарпом по мощеному брусчасткой скату у ворот на дорогу, а потом прямо по траве: Шарп дал своей лошади волю выбирать дорогу самостоятельно.