Благодаря этому Гитлер сумел повлиять на придерживающиеся прямо противоположных точек зрения стороны. Он считал необходимым снять блокаду Германии со стороны Франции и обеспечить новый расклад сил, который позволил бы ему добиться успехов в реализации политики ревизионизма, не связывая себя при этом особыми обязательствами. Следовало создать маневренное пространство для наращивания вооружений, причем таким образом, чтобы это не спровоцировало угрозу интервенции; затем надлежало как можно скорее перейти к достижению конечной цели: уничтожению России. Так, уже спустя несколько дней после прихода к власти Гитлер начал совершать очень подвижные, лишенные догматичности маневры во внешней политике, которые в течение года привели к полной смене курса в Восточной политике, к отходу от Советского Союза и повороту в сторону Польши. Этот поворот оказался сенсацией, значение которой часто недооценивается. При этом «таблица умножения Восточной политики Германии»{71} была убрана в стол, и в распоряжении Гитлера оказалось шесть лет, которые могли быть потрачены на подготовку войны. В результате, пусть и с некоторой натяжкой, можно сказать, что пакт Гитлера — Пилсудского 1934 г. по своим последствиям оказался не менее значимым, чем пакт Гитлера — Сталина 1939 г.!
В 1933 г. командование рейхсвера и Министерство иностранных дел отнеслись к смене внешнеполитического курса отрицательно. Вначале военные, к своему удивлению, узнали от рейхсканцлера, что он намерен во что бы то ни стало прекратить секретное сотрудничество с Красной армией. И это когда по результатам последних визитов в СССР офицеры рейхсвера отмечали, что в развитии военной промышленности этой страны наблюдается большой прогресс, извлечь из которого выгоду могла бы и Германия{72}. Начальник Управления вооружений сухопутных войск по завершении поездки констатировал 13 июня 1933 г.: «Принимая во внимание планы русских и ту энергию, с которой они воплощают их в действительность, сотрудничество с Красной армией и советской военной промышленностью безотлагательно необходимо не только из соображений организации обороны страны, но и с учетом причин военно-технического характера»{73}. По результатам военного шпионажа в СССР пришли к выводу, что командование рейхсвера еще летом 1933 г. исходило из посылки о том, что Россия окажет Германии поддержку в случае войны с Польшей. Но «Ц-Мо» был окончательно ликвидирован в 1933 г. Единичные усилия по дальнейшему поддержанию контактов в военной области окончились неудачей. Лишь после подписания пакта Гитлера — Сталина в 1939 г. появилась возможность возобновления прежнего сотрудничества.
Начальник Управления сухопутных войск Хаммерштейн-Экворд не принял смену курса. Прощаясь 1 июля 1933 г. с офицерами Красной армии, которые принимали участие в программе обмена опытом, он пожелал обеим «дружественным армиям» придерживаться «устоявшейся линии нашего сотрудничества»{74}. В конце того же года он был вынужден оставить занимаемую должность. Руководство рейхсвера смирилось с новой политической ориентацией, тем не менее у части ответственных лиц остались положительные воспоминания о прошлом. Чтобы привыкнуть к мысли о войне с СССР, требовалось время. Еще в ноябре 1934 г. министр рейхсвера Бломберг на приеме в советском посольстве в Берлине поднял бокал крымского шампанского и произнес следующий тост: «Мы никогда не забудем, что Советская армия сделала для Германии. Я пью за будущее великой и славной Советской армии, за основанное на доверии братство оружия, сегодня и в будущем»{75}.
В Министерстве иностранных дел ощутимо присутствовало сопротивление новому курсу Гитлера. Однако рейхсканцлер был невысокого мнения о своих дипломатах. На заседании Совета министров 28 сентября 1933 г. он настаивал на том, что СССР и новый рейх существуют в условиях «острого антагонизма», который, обнаруживая себя в дипломатических формулировках, призван препятствовать восстановлению добрых взаимоотношений между двумя странами{76}. Вместе с тем на открытии заседания нового рейхстага Гитлер во всеуслышание заявил, что правительство намерено поддерживать дружеские взаимовыгодные отношения с СССР и что борьба с немецкими коммунистами является внутренним вопросом, и, решая его, Германия не потерпит вмешательства извне. 5 мая 1933 г. рейхстаг повторно пролонгировал Берлинский договор с СССР. На деле же советско-германские отношения достигли к концу года колоссального спада, который удалось преодолеть лишь к лету 1939 г. Усилия дипломатов по поддержанию хотя бы экономических связей Гитлер игнорировал.