Вот как случилось, что в конце января 1935 г. Геринг прибыл в Польшу для консультаций, которым обе стороны дали разную оценку. Нет сомнений в том, что возможное преобразование оборонительного союза в наступательный антисоветский являлось предметом обсуждений. Чаще всего доводится слышать мнение, что инициатива эта принадлежала Гитлеру и что Геринг, выполняя его волю, вынужден был мириться с отказом польской стороны{118}. Эта затея якобы представляла собой «крупную тактическую игру», которая была призвана ввести польского партнера в заблуждение{119}. Однако в результате реконструкции бесед руководящих лиц складывается другое впечатление.
Именно польское правительство пригласило Геринга посетить бывшие королевские охотничьи угодья — Беловежу. Согласно отчету посла Германии, в Варшаве проявили удивительную заботу о почетном госте, обеспечили удачную охоту, организовали торжественный прием; Геринга сопровождал министр иностранных дел Польши, гость был доставлен особым поездом в Варшаву — все для того, чтобы Геринг расценил свой визит в Польшу как «большой личный успех». Двухчасовая аудиенция у маршала Пилсудского в присутствии его ближайших военных консультантов заставила польскую общественность говорить о сенсации{120}.
Что касается политических вопросов, а также военного сотрудничества, немецкий военный атташе в Варшаве, генерал Макс Йозеф Шиндлер, тремя неделями позже проинформировал министра рейхсвера и начальника Войскового управления о содержании состоявшихся бесед. К тому времени просочилась информация, что предметом обсуждения явились далеко идущие амбиции. Шиндлер, который принимал участие в беседах вместе с Герингом, задним числом узнал: рейхсканцлер не считает, что участники переговоров зашли слишком далеко. Гитлер, по-видимому, не наделил Геринга полномочиями по ведению переговоров, но принял по возвращении его отчет. Своему консультанту по вопросам политики на Востоке фюрер лишь замечает: «Нас не интересует, каковы намерения Польши в отношении Востока»{121}.
Согласно отчету Шиндлера, поляки — речь идет о партнерах по диалогу из среды военных — в ходе обсуждения «возможного военного сотрудничества в целях предотвращения проникновения русских [на Запад] выступили с далеко идущими предложениями»{122}. Если Польша получит «свободу действий в Украине», то Германия в качестве компенсации должна будет «расширить собственное влияние в Прибалтике». Кроме того, был сделан ряд предложений по решению проблемы Польского коридора. Очевидно, и польской стороне пришлось принять как данность, что военное сотрудничество с целью противостояния России станет возможным лишь в том случае, если Германии будет обеспечено стабильное сообщение с Восточной Пруссией по суше, а значит, и близость к русской границе. Гитлер, который, как и министр рейхсвера Бломберг, а также начальник Генерального штаба Людвиг Бек, был проинформирован об этом, мог быть доволен. В тот момент он не мог предположить, что правящая в соответствии с указаниями Пилсудского группировка уже вскоре после кончины маршала в вопросах, касающихся Данцига и Польского коридора, проявит неуступчивость и вновь станет искать поддержки Франции.
Во время своего визита в Польшу Геринг беседовал с генералом Казимиром Соснковским, ответственным армейским инспектором Восточного пограничного округа Полесье. Можно с уверенностью предположить, что в ходе этой беседы обсуждались возможности организации обороны на восточном направлении. Соснковский, непосредственно отвечавший за эти вопросы, за несколько дней до того заявил французскому послу и его военному атташе, что с точки зрения поляков, любое сотрудничество Франции с СССР является нежелательным. Нелепо само по себе представление о том, что тысячи советских бомб могут быть сброшены на Берлин с целью оказания помощи французской буржуазии. В случае польско-советской войны, которая, по мнению Соснковского, могла случиться через два года, помощь германского оружия является весьма желательной — как и чем могла бы помочь Польше в такой ситуации Франция? Польский генерал размышлял прежде всего над возможностями организации совместной обороны; совместное нападение таило в себе большой риск: даже в случае удачного исхода наступления следует полагать, что Украина предпочтет работать «на короля Пруссии»{123}.