Романадворатрелундар. Мразь. Теперь понятно, почему её не было на том лайнере — ей было не до спасения каких-то детей, она летела к нам. Но как она смогла? Когда успела? Сколько ума, хитрости и расчёта надо было приложить, чтобы построить столько «Кентавров» у нас перед самым фоторецептором всего за триста лет, не имея ничего, кроме репутации? И сколько беспримерной дерзости, чтобы обойти наши сторожевые станции и попросту окружить планету, взяв её в заложники вместе со всем населением? И ведь знала, что против КЭНТАРов у нашей защитной сети нет ни шанса.
Судя по мелькающим сзади фигурам и чирикающим голосам, Снежная леди припрягла самую развитую после далеков и Галлифрея темпорально-активную цивилизацию — Монан. С тех пор как Повелители Времени вырвались из-под хронозамка, остальные участники событий тоже потихоньку возвращаются. Галлифрея больше нет, Повелителей Времени уцелело меньше, чем у меня было когда-то ложноручек, а мелкая шушера продолжает вылезать из ловушки и гадить по мелочи. Монане объявились не так давно и далеков не забудут, даже если очень постараются. Вот Романа их и уболтала. Не удивлюсь, если она у них сейчас за президента, даром что инопланетянка. Интеллект Снежной леди — притча во языцех, никто не откажется от такого правителя. Особенно способного поставить далеков перед выбором — или сдаться, или быть «отредактированными» нафиг.
А ледяной голос с монитора продолжает давить аргументами:
— Вы не сможете использовать силу Матери Скаро. Кааланн находится под воздействием артронного подавителя. Без поглощающего артронного поля отдача от её регенерации разрушит всю планету с непредсказуемыми последствиями и лишит вашу империю командно-координирующего центра. Не пытайтесь покинуть город или стартовать, это будет сразу замечено и пресечено, — уже убедились опытным путём, могла бы не трудиться повторять. — Далеки быстро принимают решения. Даём вам ровно пять минут.
Ровно столько, сколько она может дать, чтобы мы не успели выработать и воплотить ответную стратегию.
— Конкретизируй свои условия, империатрикс, — медленно цедит правитель. Знает, как морально пнуть противника в мягкое брюшко. Вряд ли Романе по душе напоминание о Пандоре и её попытке использовать галлифрейку в качестве нового тела, а ведь титул «империатрикс» от неё пошёл. Судя по ситуации, блондинка опять метит в правители всего и вся — победив легендарных ракшасов, она без труда сядет в кресло президента галактической федерации, так что прозвище оправдано.
— Вы разоружаетесь, консервируете флот и отключаете командную сеть. На каждой планете будут находиться наблюдатели федерации. Все контакты между вашими планетами и всё управление вашей империей пойдут только через федеральное правительство. Ваш Верховный совет и старшее командование будут взяты в заложники. На все работы с междумирьем будет наложено вето. И вы согласитесь со всеми условиями, не торгуясь, или будете уничтожены. У вас осталось четыре минуты.
Бросаю короткий взгляд на Императора. Битва за Венеру, дубль два, в галактических масштабах. Надо срочно найти способ нейтрализовать сотню «Кентавров» над Скаро, не считая прочих кораблей. Понятно, что Великий Звёздный Остров, получившийся при слиянии Местной группы галактик, выложил против нас всё, что наскрёб. Не будь бы темпоральных кораблей, мы бы дали бой, и тут пятьдесят на пятьдесят, за кем бы осталась победа. Но что есть, то и есть. Не успели мы набраться силёнок, как низшие ударили первыми и ловко поставили нас в безвыходное положение. И так иногда бывает. Теперь осталось выкрутиться без позорной сдачи в плен.
И кажется, я придумала один вариант. Ох, как он мне не нравится.
«Есть решение, — мысленно обращаюсь ко всему Совету. — Но не очень корректное».
«Говори», — тут же отзывается Император.
Но вместо того, чтобы так же приватно им всем рассказать свою задумку, я делаю шаг вперёд, чтобы оказаться в поле зрения Романадворатрелундар. Судя по её сузившимся глазам, она меня увидела.
— Ты допустила ошибку в расчётах, — говорю ей безо всяких приветствий. В конце концов, она враг и всегда им была. — Я всё ещё могу использовать свою силу.
— Я Повелитель Времени и прекрасно знаю твои возможности, — отвечает она самым ледяным голосом. — Не пытайся блефовать.
Пристально гляжу на её лицо, изменившееся от регенераций, но всё ещё сохраняющее прежнее выражение неосознанного превосходства и естественной властности, присущее большинству галлифрейских дворян. Так и тянет уничтожить. Это рефлекторное.
— Романа, — говорю. — Могу ли я видеть в происходящем элемент личной мести?
— Не тяни время, — спокойно отрезает она, но не на ту напала. Могла бы выучить, что я не отстану, пока не получу удовлетворяющий меня ответ.
— Я давно хочу знать. Ты ненавидишь меня за то, что я сделала с Доктором?
Она пару рэлов молчит, словно пытается совладать с бушующим внутри ураганом. Я не ошиблась. Галлифрейка всё помнит.
Наконец, она собирается с силами и признаётся:
— И с Доктором, и с Ривер Сонг. И победа над Давросом не искупает твоей вины.
— Так вот, откровенность за откровенность — я не блефую. И предлагаю вашему флоту немедленно убраться от Скаро. Моя отдача действительно была бы катастрофической для планеты. Я не могу её погасить. Но я могу её перенаправить на себя. В этом случае вы проиграете.
На меня оборачиваются все — от радистов до Императора. Какое яркое ощущение коллективного «нет»!.. Но другого варианта я не вижу — или самодеструкция, или плен. Не хочу повтора битвы за Венеру, после которой далеки много лет жили безоружными и в гетто. Но там был хотя бы честный бой. А такой проигрыш, как сейчас, уж слишком унизителен.
«Мать Скаро, это правда?» — немедленно уточняет на канале Совета Император.
«Подтверждаю, — говорю. — И это сейчас единственный выход. Нам нельзя смешиваться с низшими видами или допускать их к своей цивилизации и к своим открытиям. К тому же Романадворатрелундар планирует задержать возвращение истинных далеков из междумирья на неопределённый срок. Это недопустимо».
«Как это отразится на тебе самой?» — уточняет Вечный, а подтекстом висит явное «ты погибнешь или нет, и сколько мы из-за этого наживём проблем?». Съязвила бы, если бы не знала, что это он так топорно заботу проявляет.
«В парадоксах многое зависит от формулировки. Я, кажется, вижу вариант, как именно развернуть время, чтобы максимально уменьшить отдачу. И направлю её не конкретно на себя, а на активный рифт во мне. В самом плохом случае ничего не получится и Скаро накроет хрононным выбросом. В не очень плохом я умру или запру себя в бесконечном цикле повтора событий. В самом неплохом уничтожу парадокс, перестану быть оружием и снова сделаюсь смертной. Шансы всех исходов равны. А кроме того, мы не сможем обнаружить и аннулировать ошибку в событиях, связанных с Доктором, и накопление энтропии продолжится. Поэтому я и сказала, что решение некорректное».
«Доктор? — тут же переспрашивает Стратег. — Ты его уже упоминала. Доктор… кто?».
«Вы никогда не устанете спрашивать, — мрачно отзываюсь я, подавив желание хлопнуть себя по лбу. — И это уже не имеет значения. Жду подтверждения запуска».
Только не тяните с решением. А то мне слишком страшно.
Разговор занимает лишь полтора рэла, Романа как раз успевает измениться в лице и повторить:
— Ты блефуешь.
«Лучше умереть, чем сдаться на таких условиях», — замечает Вечный.
«Стратегически неграмотно. Если мы сдадимся, то рано или поздно противник допустит просчёт, и мы всё отыграем», — это, естественно, наш старший синий.
«А если не допустит?» — резонно возражает Учёный.
— Мать Скаро не блефует, империатрикс, — тяжело, но спокойно отвечает за меня Император. — Далеки приняли решение. Мы не дадим вашему флоту возможности отступить.
«”Мы посовещались, и я решил”, — шутливо цитирую, доставая пистолет. И добавляю в приват Императору: — Если я погибну, позаботься о том, чтобы Тридцать Шестой не подвёл далеков».
Ловлю на себе взгляд Вечного, провалившийся до черноты. Неужели будет горевать, если умру? Варги-палки. Ради такого стоит выжить.