Столь же отрадно дело обстояло со снабжением верховной волшебницы яствами и напитками. Даже паладины в походах вкушали что придется, в основном высококалорийные, но совершенно безвкусные лепешки, солонину или, если везло, добытую и приготовленную на костре дичь. Что касалось спиртного, то на него налагался строжайший запрет. Даже в этом мире понимали, что если допустить личный состав до алкоголя, это обернется неизбежной катастрофой. Но данное правило не касалось верховной волшебницы. В ее шатре, на красивом столике, выстроились изящной формы емкости с содержимым разных цветов. Колька, который слабо разбирался в благородных сортах алкоголя, предпочитая обычное пиво, догадался, что в бутылках содержатся вины и ликеры, о коих простым смертным остается только грезить.
Заметив его заинтересованный взгляд, устремленный на амбразуру бутылок, радушная хозяйка предложила:
— Выпьешь?
Колька отрицательно мотнул головой.
— Пожалуй, откажусь, — ответил он. — Думаю, не самая лучшая идея напиваться сегодня.
Элария улыбнулась.
— Я бы не стала тебя спаивать, — сказала она, как показалось Кольке, несколько кокетливо. — В этих напитках содержится лишь толика алкоголя. А есть и такие, что не содержат его вовсе. Тонизирующие составы, вполне недурные на вкус.
— Ну, если тонизирующие, то, пожалуй, попробую, — решился Колька. — Чувствую, силы мне понадобятся.
Элария сама обслуживала гостя, заблаговременно удалив из шатра всех своих служанок. Наполнив кубок, она протянула его Кольке. Тот принял напиток, поднес к лицу и осторожно принюхался. Запах был слабым, травянистым. Он рискнул пригубить зелье, но не без опаски. В Форинге ему доводилось пивать тонизирующие травяные настои, и вкус у них всех был хуже некуда. Но Элария не держала гадости. Ее напиток оказался приятен на вкус, в меру кислый, в меру сладкий, совершенно ни на что не похожий. Он отлично утолял жажду и мгновенно снимал усталость.
— Да, неплохо, — причмокнув губами, заметил Колька. — В Форинге я такого не пробовал.
— Еще бы, — ответила Элария, многозначительно подняв брови. — Было бы странно, окажись иначе. В состав напитка входят редкие растения, что растут лишь на дальних южных островах. И еще в оранжерее моего дворца.
Колька осушил кубок и поставил его на стол. Затем повернулся к верховной волшебнице, готовясь выслушать причину своего приглашения сюда. Вряд ли Элария захотела просто поболтать с ним от скуки.
— Что ж, — заговорила Элария, — не буду скрывать — у меня есть к тебе вопросы. И они, возможно, не покажутся тебе приятными.
Колька напрягся. Уж не собирается ли волшебница винить его в ситуации с Лаурой? Сам за собой он никакой вины не видел, и вообще считал, что Лаура повела себя как истеричная дура. Однако у местных были какие-то свои средневековые представления на данный счет. Но Колька не собирался идти на поводу у отсталого общества. Он еще молод. Впереди у него целая жизнь. С какой стати он должен еще на старте закабалить себя узами брака? И потом, он ведь ничего не обещал Лауре. Они просто классно провели некоторое время, и все. Что тут непонятного?
Но когда Элария заговорила, с Колькиной души упал огромный камень. Нет, речь шла не о Лауре. Верховную волшебницу интересовал Стасик.
— Мне довелось услышать, что ты, якобы, был знаком с этим Свиностасом еще в своем родном мире, — сообщила Элария. — Так ли это?
Колька облегченно выдохнул. Он не имел ничего против того, чтобы поговорить о Стасике. Местные олухи так накрутили себя этим Свиностасом, что верили в любые небылицы о нем. Хотя тот же Колька нисколько не сомневался в том, что Стасик как был, так и останется ничтожеством. Возможно, каким-то чудом ему удалось сойтись с огненным демоном. Правда, Колька не верил в то, что демон служит Стасику и выполняет его приказы. Да это же, ха-ха, просто нелепость. Чтобы кто-то стал служить этому ничтожному человеку! Да еще и могущественный демон. Безумие! Скорее ситуация имеет обратный характер — это Стасик оказался на побегушках у демона. Тот держит Стасика при себе в качестве домашнего питомца или мальчика для битья. Лишь эту роль Стасик способен исполнять на пять с плюсом.
Но сообщать все это Эларии Колька не собирался. Раз уж местным приспичило считать Стасика великим и ужасным монстром, пусть считают. Тем больше будет почестей ему, Кольке, когда он, наконец, доберется до школьного лоха и отрубит его задержавшуюся на плечах голову. Пусть все думают, что он победил ужасное чудовище, а не пустое место.
— Что ж, это правда, — произнес Колька, сделав свое лицо не просто серьезным, а даже несколько трагическим, словно затронутая тема доставляла ему нешуточную душевную боль. Она, в каком-то смысле, доставляла. Гнусный Стасик дерзнул дать ему отпор и нанес серьезную рану. И теперь Колька жаждал возмездия. Уж он этого Стасика на куски-то порубит. Притом рубить начнет с ног.
— Вот как, — произнесла Элария. — И как давно вы знакомы?
— Давно, — ответил Колька. — Многие годы.
— Вы были друзьями? — осторожно спросила верховная волшебница.
— Нет, друзьями не были. Врагами тоже. Просто я знал его, и все.
— Понятно.
Элария замолчала, всем своим видом выражая нерешительность. Она словно бы хотела коснуться какой-то темы, но все никак не решалась этого сделать. И теперь думала, как подойти к ней окольным путем.
— А каким он был, этот Свиностас? — вновь заговорила она. — Опиши его наклонности, привычки.
— С виду он был обычным человеком, — ответил Колька. — Но только с виду. Свиностас — мастер притворства. Никто не умеет так же ловко прикидываться жалким и беспомощным, как он. Однако везде, где он оказывался, случались несчастья. Но никто и никогда не связывал их со Свиностасом. Никто не мог и подумать на него. Чем Свиностас и пользовался. Лишь я один подозревал о его причастности к сотням злодейств, но у меня не было доказательств, чтобы выдвинуть обвинение.
— Какое чудовищное существо, — излишне эмоционально выдохнула Элария и невольно поежилась. — Значит, оно всегда было таким?
— Всегда, — поддакнул Колька, в душе потешаясь над доверчивой волшебницей. — Боюсь, всего о Свиностасе мы не узнаем никогда. Душа его черна, как ночь. Он давно стал воплощением зла.
— Это понятно, — кивнула Элария.
Она вновь замялась в нерешительности. Ее так и подмывало расспросить юного паладина об извращенных наклонностях Свиностаса. Верно ли, что тот имеет привычку стегать плетью плененных красавиц? Потому что если все это окажется байкой, у Эларии камень упадет с души. Будучи героиней добра, она моральна была готова и к плену, и к пыткам. Элария не питала никаких иллюзий на тему враждебной стороны. Злодеи были бы счастливы заполучить ее в свои грязные лапы. И в этих лапах ей бы не поздоровилось. Но одно дело обычные пытки, и совсем другое — унизительная и ввергающая в ужас порка. А ведь что-то подсказывало Эларии, что одной поркой этот порочный скот не ограничится.
Наконец, она осторожно спросила:
— О Свиностасе ходит немало жутких слухов. Скажи, много ли в них правды?
Колька с трудом сдержал улыбку. Он тоже наслушался этих баек, сочиненных бездельниками Форинга о Стасике. Фантазеры дали себе волю и полностью отключили тормоза. В их былинах Стасик представал настоящим исчадьем ада, рожденным на свет под сенью грозных пророчеств и адских знамений. Он был жесток и неумолим. Злодеяниям его не было конца и края. Стасику приписывали столько сверхъестественных способностей, что оставалось лишь удивляться, как это он до сих пор не подмял по себя весь мир. По слухам Стасику служили демоны (не один, а штук уже пятнадцать или даже больше) и прочие мерзкие твари. Он умел оживлять мертвецов, подчинять себе зверей и птиц, взывал к силе стихий и приносил кровавые жертвы темным богам, с которыми состоял в кровном родстве.
Но особый пласт сказаний о Стасике составляли байки эротического содержания. Этих былин для взрослых насочиняли просто-таки чудовищное количество, и именно они доставляли слушателям особое удовольствие. Юные девушки, невинные и целомудренные особы, прямо-таки визжали от восторга, прослушивая очередную порцию вранья о развратных похождениях Свиностаса и его подельников. Колька, пока валялся в лазарете, тоже наслушался этих баек, и вынужден был признать, что их авторы сами являются теми еще извращенцами.