Но она не унывала. Все думала, что вот-вот накопит денег, и тут же отправится в столицу. А там ее уже ждет личный дворец, слуги, перина и красавец-маркиз.
В тот день погода испортилась еще с полудня, а ближе к вечеру черные тучи заволокли все небо. За серией вспышек молний и раскатов грома на землю обрушился ливень, живо превративший гостиничный двор в грязевое месиво. Отвратительная погода сказалась и на посещаемости заведения. Гостей было удручающе мало — группа вербовщиков, держащая путь на север за свежей партией фронтового мяса, два торговца да обозники. Вербовщики, скинувшись, сняли на ночь самую дешевую и страшную проститутку по кличке Бабуля. Торговцы и обозники ели и пили, но пока что не демонстрировали никакой тяги к половым услугам. Поэтому проститутки сидели без дела и скучали. Эльма, борясь со скукой, уже успела заправиться тремя стаканами дешевого вина. Профессиональная интуиция подсказывала ей, что сегодня работы не предвидится. Разве что случится нечаянная удача, и в веселое заведение занесет какого-то нежданного клиента.
Дождь шумел снаружи, то и дело заглушаемый раскатами грома. В воцарившейся тьме не было видно ничего в шаге от себя. А потому старый работник, занимавшийся встречей гостей и устройством на постой их лошадей, невольно вздрогнул, когда из густого мрака, сквозь распахнутые ворота, во двор въехала повозка. Повозка была добротная, столичной работы. Везли ее крепкие дорогие лошади. Предчувствуя щедрые чаевые, работник бросился к экипажу, с целью продемонстрировать свою крайнюю полезность.
Повозка остановилась. На козлах восседала закутанная в черный кожаный плащ фигура. Когда она подняла голову, работник увидел под капюшоном мертвенно-бледное женское лицо.
— Добро пожаловать, госпожа, — прокричал работник. — Милости просим.
Женщина слезла с повозки, и сунула в подставленную ладонь слуги тяжелую желтую монету. У того глаза полезли на лоб.
— Лошадей накорми, — произнесла женщина. — Завтра утром повозка должна стоять во дворе запряженная и готовая в дорогу. Все понял?
— Понял! Понял! — радостно закивал слуга, решивший, что поутру, возможно, получит еще один золотой.
Женщина оставила его, подошла к повозке и несколько раз ударила ладонью по тенту. Вслед за этим из кузова появилась еще одна фигура, точно так же закутанная в черный плащ с капюшоном. Она безмолвно прошла мимо согнутого в поклоне слуги, и вместе с женщиной направилась к дверям заведения.
Когда двое незнакомцев в черных одеяниях вошли внутрь, все разговоры в зале мгновенно смолкли. Более того, кое-кому даже показалось, что пламя свечей испуганно прижалось к фитилям, и на какой-то миг в помещении сгустился мрак. Один из гостей, тот, что был ниже ростом, сбросил с головы капюшон. Под ним оказалось болезненно-бледное лицо молодой женщины, на котором ярче всего выделялись большие, горящие каким-то безумным блеском, глаза. Второй гость, напротив, опустил голову ниже, полностью скрыв краем капюшона свою физиономию.
Говорила только женщина, ее спутник помалкивал. Гости потребовали самый лучший номер, и вслед за слугой сразу же поднялись в него, не заказав ни ужин, ни иных услуг. Эльма проводила эту парочку скучающим взглядом, и с горечью подумала о том, что этой ночью она, похоже, не заработает ни гроша. Этаким манером нескоро она сумеет оплатить свой проезд до столицы.
Примерно через четверть часа бледная женщина вновь появилась в зале. Появилась одна. Ее спутник, вероятно, остался в номере. Гостья избавилась от своего плаща, сменив его на траурно-черное платье с высоким воротником. Она заказала себе ужин из куска холодной говядины, которую умяла довольно проворно, не прикоснувшись ни к хлебу, ни к соли. Затем поднялась из-за стола, и направилась к группе скучающих без дела проституток. Те, заметив ее приближение, оживились.
Женщина остановилась напротив них, оценивающе изучая ассортимент. Она с интересом посмотрела на самую юную из них, пятнадцатилетнюю девицу, лишь два месяца как начавшую карьеру. Затем ее взгляд скользнул на Эльму, и задержался на ней. Наконец, женщина указала на Эльму пальчиком, и произнесла:
— Ты!
Голос у этой бледнолицей особы был неприятный, какой-то тягучий и мрачный. Но перспектива неожиданного заработка так обрадовала Эльму, что она забыла думать обо всем и тут же поднялась со своего места.
— К вашим услугам, — произнесла она.
— Идем, — бросила женщина, и направилась к лестнице. Эльма, провожаемая шуточками товарок, последовала за ней.
Первым, на что обратила внимание Эльма, оказавшись в номере, был запах. Слабый, едва уловимый, но все же четко прослеживаемый запах разложения. Будто где-то в комнате, под кроватью, или за массивной старой тумбой, изволила сдохнуть крупная мышь, а то и целая крыса, и теперь ее тушка медленно разлагалась там, в пыли и темноте, распространяя вокруг себя тошнотворные миазмы. Но такого, разумеется, не могло быть. Владелец гостиницы строго следил за чистотой в номерах, и не допускал, чтобы те превращались в склепы для почивших грызунов. Да и самих грызунов в заведении еще надо было поискать. Трое свирепых котов непрестанно вели на них охоту, методично истребляя мышиное поголовье. Так что вывод можно было сделать только один — трупный запах принесли с собой постояльцы.
Дверь за спиной Эльмы захлопнулась, и та, невольно вздрогнув, обернулась. За ней стояла бледнолицая женщина. И выражение ее худого лица трудно было назвать дружелюбным.
— Прошу! — произнесла она сухо.
Эльма прошла вглубь комнаты, и только теперь заметила второго постояльца. Тот стоял возле окна, глядя наружу, во тьму. Он по-прежнему был в черном плаще, и даже не потрудился сбросить с головы капюшон.
Эта парочка производила зловещее впечатление, но Эльму трудно было испугать странными клиентами. За свою карьеру она повидала всяких чудаков. И эти типы в черных одеяниях едва ли чем-то ее удивят. В том, что парочка принадлежит к числу извращенцев, Эльма не сомневалась. Но и это ее не смущало. Что такого необычного они могут придумать? Возможно, ей предстоит заняться сексом с бледной женщиной, а ее безмолвный спутник будет наблюдать за этим. Или не просто наблюдать, но и участвовать. А, может быть, ее привяжут к постели и станут прижигать тело горячим воском, капающим со свечи. Или потребуют, чтобы она привязала их, и причинила им боль. Все это Эльма уже проходила, и успела убедиться в скудности фантазии извращенцев.
— Разденься, — приказала ей бледная женщина.
Эльма повиновалась, не задавая лишних вопросов. Она неторопливо оголила свое тело, аккуратно повесив платье на спинку стула. Из приоткрытого окна снаружи тянуло прохладным воздухом, отчего по коже Эльмы побежали мурашки. Ей показалось, что трупный запах, пропитавший собой комнату, заметно усилился. Она невольно поморщилась.
— Вот сюда, — обратилась к ней бледная женщина, указав рукой на черную фигуру возле окна.
Эльма повиновалась, и подошла ближе к этому странному типу, не желающему показывать своего лица. С каждым ее шагом трупный смрад усиливался. Эльма почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она не выдержала, и спросила:
— Чем здесь так воняет?
Бледная женщина беззвучно оказалась за нее спиной, и опустила холодные ладони на плечи Эльмы.
— Все хорошо, — прошипела она. — Сейчас все будет хорошо.
Но Эльма придерживалась иного мнения. Оказавшись напротив закутанной в черное фигуры, она быстро поняла, что именно от этого загадочного типа и несет тошнотворным трупным смрадом. Потому он и стоял подле открытого настежь окна. Все это окончательно перестало ей нравиться, и она произнесла:
— Знаете, мне надо на секунду отлучиться….
Тип в черном плаще поднял руку, ухватился скрытыми под кожей перчаток пальцами за край капюшона, и резким движением откинул его за спину. Эльма, наконец-таки, увидела лицо загадочного постояльца. И тут же лишилась дара речи. Потому что перед ней стоял мертвец, и смотрел на нее молочно-белыми глазами.
Эльме понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя. Ее рот начал распахиваться, готовясь исторгнуть из себя пронзительный, полный ужаса, визг. Но за мгновение до того, как первые звуки вырвались из груди Эльмы, бледная женщина, по-прежнему стоящая за ее спиной, ловким движением набросила на шею проститутке скрученный спиралью черный шелковый платок. Затем ловко перекрутила на затылке жертвы концы платка, образовав узел, и, что было сил, затянула его. Не успела жертва опомниться, как бледная женщина уже повалила ее на кровать, и, не переставая душить платком, коленями прижала к матрацу руки Эльмы.