Я испугался. Стал придумывать какую-то ложь, чтобы объяснить, почему до сих пор держу в руках ее букет. Я насмешливо сказал, что он напоминает мне цвета нашего спортивного клуба и только из-за этого я собираюсь прикрепить его в своей палатке над изголовьем кровати.
Но, как я уже сказал раньше, она не сердится на мои выходки и невоспитанность. Она только с грустью смотрит мне в глаза, и ее взгляд заставляет меня раскаиваться в содеянном. У этой непонятной девушки что-то творилось в душе этой ночью. Что-то с ней происходило, так как она упорно настаивала прогуляться со мной по лесу, примыкавшему с другой стороны к лагерю. Я пытался отговорить ее, но тщетно.
Мы шли рядом по тропинке между деревьев. В лунном свете наши тени переплетались. Сара почти прижималась ко мне, словно темнота, окружавшая нас, страшила ее. Ее плечо касалось моей руки.
В эту ночь я понял, Недждет, какой прекрасной может быть любовь. Прекраснее любой мечты. Я говорил себе: «Аллах! Ты мог бы сотворить меня таким же, как и другие люди, способным любить, не стесняясь ничего, и быть любимым. И эта чужая мне девушка, которая идет рядом, касаясь моего плеча, могла бы стать моей невестой или женой. Но она на самом деле дальше от меня, чем самые далекие звезды. Сейчас ночью при свете луны столько людей ходят, держа друг друга за руки, и испытывают чувства, похожие на наши. Как же вынести такое счастье?» И я чувствовал, что слезы наворачиваются мне на глаза.
Другого человека эта мысль могла бы довести до безумия. Но я уже давно смирился со своим поражением, растворил в себе этот яд и потому не испытывал ни ненависти, ни злости. Раньше я с удивлением смотрел на влюбленные пары, как другие люди наблюдают за небесными явлениями, и думал: «Да, в этом мире есть и те, кто влюблен, но внешне они ничем не отличаются от остальных людей. Как же такое возможно?»
Сара привела меня к краю пропасти. Стараясь справиться с каким-то внутренним волнением, она обратила ко мне свое красивое лицо, казавшееся еще более прекрасным в лунном свете, и словно бы молила о помощи. Она улыбалась мне, ее голос звучал как песня. Я с трудом сдерживал себя, чтобы ничем не выдать свою слабость. Я находился будто бы во сне.
По правде говоря, никакой горечи я не ощущал. Прежде я успокаивал себя: «Хомонголос, ты с удивлением смотришь на тех, кто влюблен, но никто не понимает, что такое любовь лучше, чем ты».
Сара с любопытством разглядывала противоположный склон. Я обещал ей, что как-нибудь днем приведу ее сюда, чтобы она вдоволь смогла налюбоваться здешними красотами. Я сказал это просто так. Было ясно, что вместе мы больше не придем сюда. Она уедет через двадцать или тридцать дней. Я сказал себе: «Хомонголос, возможно, это конец. Ты с ней больше не будешь видеться вот так, наедине… И ее лицо никогда не предстанет перед тобой в лунном свете таким прекрасным, как сейчас. Значит, сегодня ты на самой вершине того счастья, которое отмерено тебе судьбой. Если бы эта девушка была твоей законной невестой, разве ты любил бы ее в этот момент больше, чем любишь сейчас? Хомонголос, сделай над собой усилие! Останови механическую работу разума и логики! Предположим, что Сара и в самом деле твоя невеста и возлюбленная…»
Сара, будто желая помочь мне сделать то, что я хотел, повернулась и с нежностью и грустью стала мне что-то говорить. Потом она слегка наклонила голову и безо всякой причины заплакала. Отчего? Может быть, вспомнила о прежней любви? Или о чем-нибудь другом?
Я закрыл глаза как человек, который боится пробудиться от прекрасного сна. Я подумал: «Кем же еще может быть эта девушка, если не моей суженой?»
Я словно дрейфовал в потоках фантазии. Чувство реальности было полностью потеряно. Я не ощущал разницы между жизнью и смертью, и только острая боль в ладони напоминала мне о том, что я еще жив. Перед этим я шутя играл с садовым ножом и нечаянно порезал ладонь, когда обстругивал какую-то палку.
В ту ночь случайность оказала мне еще одно благодеяние. Сара повернула ко мне свое мокрое от слез лицо и попросила:
— Господин Зия, мне в глаз, кажется, попала какая-то мошка. Пожалуйста, не могли бы вы взглянуть?
Я не мог сдержать улыбки. Осмелюсь ли я прикоснуться к ее изящному личику своими пальцами, заглянуть ей прямо в глаза? Да и не сон ли это? Вдруг, если я прикоснусь к ней, она в тот же миг растает, как видение?
Сара продолжала умолять. Я согласился. Я посмотрел ей в глаза. Впервые в моей жизни у меня хватило храбрости заглянуть в глаза женщине.
Когда я наконец отвел свой взор, я подумал с глубокой убежденностью, неожиданно родившейся в моем сердце: «Теперь ты окончательно умер, парень. В ее глазах ты увидел совершенно другой мир. Больше ты не сможешь жить…»