Каково отношение этой «критической корреляции» к фашистской философии, вполне недвусмысленно высказал сам Марк в своей последней статейке. Применяя к области философии социал-фашистский принцип «меньшего зла», он изображает фашиствующего неогегельянца Р. Кронера либералом и ставит его в пример менее сговорчивым фашистам. В качестве же аванса последним за «общую почву для дискуссии» (читай: сговора) Марк, кивая на учение Маркса и Энгельса, клянется, что его «марксизм» «ни сознательно, ни бессознательно не придерживается отжившей идеологии XIX века…»[36] Как раз то, чего требует Г. Фрейер и иже с ним! Социал-фашистские философы не заставляют себя просить.
Но по вопросу об отношении к гегелевской диалектике у социал-фашистских философов нет единодушия. Штатный философ гильфердинговского «Gesellschaft» Г. Маркузе противопоставил концепции Марка другую концепцию. Точно так же, как это было в рассмотренной нами дискуссии на страницах «Der Kampf», и философская полемика в «Die Gesellschaft» представляет собой не борьбу между материализмом и идеализмом, а полемику внутри идеализма, разногласие приверженцев различных теченьиц современной буржуазной философии. Если Марк представляет неокантианскую разновидность неогегельянства, то Маркузе примыкает к другой разновидности того же неогегельянства: исходя из релятивизма и витализма Дильтея[37], он докатился до следования мистическому выродку феноменологии — М. Хейдеггеру[38]. Спор среди социал-фашистских «теоретиков» и в этом случае происходит по вопросу о выборе формы идеализма, о преимуществах того или иного метода борьбы против материалистической диалектики.
Маркузе выступает против Марка в защиту неурезанного гегельянства. Он против ограничения «диалектики» конечным Я, индивидуальным самосознанием. Он сторонник объективно-идеалистической «диалектики». И он не является ортодоксальным гегельянцем. Но в отличие от кантианизирования гегельянства он придерживается иного, виталистически-интуитивистического «исправления» гегельянства. Логически-рационалистический идеализм Гегеля подменяется иррационалистической «диалектикой». «Понятие», «абсолютная идея» заменяются «жизнью». Таким образом спор между социал-фашистскими философами состоит в том, какую форму идеалистической переработки гегельянства противопоставить материалистической переработке диалектики. Марк тянет от Гегеля к Канту, Маркузе — от зрелого Гегеля к раннему Гегелю. В центр внимания он ставит ранние (богословские) работы Гегеля и «Феноменологию духа» и основным пороком гегелевской диалектики объявляет отход Гегеля от его первоначальной концепции. Материалистической переработке диалектики противопоставляется наименее совершенная, незрелая, иррационалистическая форма идеалистической диалектики.
Своеобразие Маркузе по сравнению с его буржуазно-идеалистичёскими учителями заключается в том, что он пытается извратить марксизм в соответствии со своей идеалистической философией. То, что его идеалистические учителя с полным правом считают своим учением, то их неблагодарный ученик Маркузе выдает за… учение Маркса. Сущность отношения Маркса к Гегелю, по словам Маркузе, состоит в реставрации раннего Гегеля. «Достаточно углубленная (читай: мошенническая. — Б. Б.) интерпретация учения Маркса, — пишет Маркузе, — обнаружила бы, что Маркс основывал свою критику Гегеля на этом отходе Гегеля от первоначального и цельного понятия истории. Маркс снова освободил первоначальное понятие истории и структуры сущности исторической жизни…»[39]
36
37