Разве не о духовных предках Адлеров, Вельсов и Блюмов говорил Маркс, когда он писал в «Немецкой идеологии»: «Мы должны еще показать читателю путь, ведущий, по господину Кульману, из Гольштинии («истинно-социалистический» проповедник в Швейцарии, как ныне установлено, провокатор. — Б. Б.), «из этого горестного настоящего в радостное будущее». По Кульману — этому праотцу современных социал-предателей — путь к социализму рисуется так: «Путь этот прекрасен и очарователен, как весна в цветущем саду или же как цветущий сад весною. Она приходит тихо и нежно, теплой рукой взращивает ночки, и почки становятся цветами, она кличет жаворонка и соловья и пробуждает кузнечика в траве. Пусть так же, как весна, придет и новый мир». Наш пророк (так именует Кульмана Маркс. — Б. Б.) рисует в поистине идиллических красках переход от нынешней социальной изолированности к коллективной жизни… Реальное социальное движение, уже вырастающее во всех цивилизованных странах в предвестие грозного общественного переворота, он превращает в идиллическое мирное обращение, в тихую уютную жизнь, при которой все имущие и властвующие могут преспокойно спать»(539). И как ярко звучит рассказ Маркса о янки, который возмущенно восклицает: «И это вы называете свободной страной, где человек не может высечь своего негра?»
Коммунистическая революция коренным образом отлична от всех предыдущих социальных революций. Задачей коммунистической революции, «ниспровергающей существующий общественный строй», является «уничтожение частной собственности». Это уничтожение совершается «на базе уже имеющихся производительных сил». Пролетариат «должен присвоить себе наличную совокупность производительных сил». Это «присвоение всех производительных сил объединившимися индивидами уничтожает… господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами…» (59).
В рассматриваемой работе Маркса нет еще диференциации двух фаз коммунистического общества: социализма и коммунизма. В «Немецкой идеологии» конечно не следует искать того разветвленного и всесторонне разработанного учения о пролетарской революции и диктатуре рабочего класса, каким оно впоследствии выработалось у Маркса, Энгельса и особенно у Ленина и Сталина. Значение «Немецкой идеологии» в том, что здесь заложен фундамент, четко установлены основные отправные принципы дальнейшего развития революционной теории. И как бы велико ни было развитие научного социализма за истекшие с тех пор восемьдесят семь лет, содержащиеся в «Немецкой идеологии» основоположения остались незыблемыми и непоколебимыми.
Последующее развитие революционного марксизма-ленинизма не устранило их, а подтвердило, развило и обогатило.
Маркс и Энгельс упрекают Фейербаха в том, что он опустошает понятие «коммунист», которое в действительности «обозначает приверженца определенной революционной партии». То, что для Маркса и Энгельса было основным положением этой партии — учение о пролетарской революции («для коммуниста все дело в том, чтобы революционизировать существующий мир, чтобы практически обратиться против существующего положения вещей и изменить его» (33), — и поныне осталось основой программы и тактики коммунистических партий, решительно противопоставленной главной социальной опоре «существующего положения вещей» — социал-демократии.
Каковы же содержащиеся в «Немецкой идеологии» представления о коммунистическом обществе? Как представляли Маркс и Энгельс основные черты того строя, за который они боролись? Для нас, участников социалистического строительства, этот вопрос представляет практический интерес и имеет вполне актуальное значение. Для пролетариата СССР, взявшего в свои руки власть, умеюшего отстоять ее и построившего фундамент социалистического общества, вопросы коммунистического строя — не «музыка будущего», а непосредственные и очередные проблемы.