Предвидение Ленина, основанное на познании закономерности развития пролетарской революции и вскрытии классовой сущности ревизионизма, получило в последующее двадцатипятилетие полное подтверждение в действительности. Пролетарская революция с предельной ясностью размежевала своих врагов от друзей, со всей отчетливостью противопоставила друг другу два враждебных лагеря: лагерь борцов за диктатуру пролетариата и лагерь борцов против нее. Вместе с тем борьба за и против марксизма приняла невиданный прежде размах, достигла наивысшего обострения. Нет такого мошенничества, нет такого трюка, какого не использовала бы социал-демократия в своей борьбе против марксистской теории. Нет такой лазейки, при помощи которой ренегаты не пытались бы пробраться к основоположениям коммунизма с целью их фальсификации, их извращения, их уродования. Нет такого вымысла, к которому они не прибегли бы для того, чтобы превратить марксизм в его собственную противоположность. Они отрицают «лишь» диалектику и материализм, в «остальном» они — «диалектические материалисты». Буржуазный социолог Анри Сэ, которому, как активному борцу против марксизма, в этом вопросе и карты в руки, метко указывает, говоря об «энциклопедии» социал-фашистской теории — «Die materialistische Geschichtsauffassung» Каутского, что недостаток Каутского в том, «что он слишком придерживается марксистской терминологии, которая уже не соответствует его действительным идеям. Но ему 75 лет и с этой терминологией он свыкся в течение полустолетия»[26]. Классовая правда врага в том, что не только Каутский, но и вся социал-демократия, поскольку она придерживается марксистской терминологии, прикрывает ею враждебные марксизму идеи. Но Сэ не может или не хочет понять того, что это объясняется вовсе не старческой привычкой, а коренится в самом существе, в самой социальной функции социал-демократической теории. Не старческой слабостью, а предательской ролью объясняется это противоречие между существом идей и их словесной оболочкой; в этом как раз и состоит «социальный заказ» буржуазного общества, выполняемый теоретиками II Интернационала, в этом как раз и состоит «разделение труда» между врагами марксизма.
Приемы, при помощи которых совершается фальсификация марксизма, при всем их кажущемся разнообразии сводятся к нескольким, повторяющимся с различными вариациями типам: объявление устарелым той или иной «части» (на деле — самого существа) марксизма и «обновление» ее; провозглашение необходимости дополнения марксизма якобы отсутствующими в нем элементами (теорией познания, этикой и т. п.) или «новейшими научными достижениями» (фрейдизмом, например); «дополняется» марксизм в этом случае так, как организм «дополняется» цианистым калием; перетолкованием марксистских теорий, «очищением» их от «ложного понимания» (ярким образцом этого могут служить софистические ухищрения М. Адлера убедить в том, что материалистическое понимание истории не является ни материалистическим, ни пониманием, ни относящимся к истории[27]; широко практикуется также «обоснование» независимости социалистической практики от марксистской теории, — этот разрыв связи выхалащивает марксистскую теорию, превращая ее в пустую «аполитичную» фразеологию, а политическую практику освобождает от разоблачающего ее контроля марксистской теории.
Особое место в этом ренегатском ассортименте занимает метод обнаружения несуществующих противоречий, метод противопоставления. Каких только «внутренних противоречий» ни «обнаружено» в марксизме с целью избавиться от тех или иных неугодных «частей» марксизма при помощи ссылок на другие «части» марксизма! Излюбленность этого «метода» объясняется тем, что здесь заставляют Маркса или Энгельса «опровергать» самих себя в угоду социал-фашистам. Чего только ни «противопоставляли» социал-фашисты! При этом по мере надобности «обосновывают» то первый элемент мнимой антитезы наперекор второму, то второй — наперекор первому. Когда как. Как когда. Но всегда во вред пролетарской революции.
Они противопоставляют Маркса Энгельсу (например Э. Левальтер в «Wissenssoziologie und Marxismus»: «Высказывания Энгельса об интерпретации философских предпосылок Маркса не всегда имеют аутентичную ценность»[28] для того, чтобы устранить неудобного свидетеля по тем вопросам, которые более развернуто изложены в произведениях только одного из них. Они противопоставляют Маркса марксистам для того, чтобы не быть связанными установившимся, само собой разумеющимся пониманием положений Маркса и Энгельса и подменить их чудовищными «интерпретациями». Они противопоставляют Маркса Ленину, безуспешно силясь «отгородить» Маркса от выводов, неизбежно следующих из его учения применительно к эпохе империализма и пролетарской революции. Они с таким ж «успехом» натужатся противопоставить Сталина Ленину, чтобы на нынешней ступени общественного развития разорвать историческую преемственность вождей международного пролетариата, отклонить руль революционного рабочего движения от того направления, по которому его непреклонно ведут Маркс—Ленин—Сталин. Они противопоставляют друг другу не только соратников и преемников, но и каждого из них самому себе. Они противопоставляют молодого Маркса (к «юношеским» работам которого относят заодно и «Коммунистический манифест») «зрелому» Марксу, революционные «грехи молодости» зрелому разуму опытного мужа. Они конструируют противоречия между отдельными произведениями основоположников марксизма: между I и III томом «Капитала», между «Критикой Готской программы» и предисловием к «Гражданской войне во Франции» (предварительно прибегнув к подлогу), между «Анти-Дюрингом» и «Диалектикой природы» и т. д., и т. д. Они противопоставляют друг другу различные элементы и составные части марксизма. Они противопоставляют особенно старательно Маркса-ученого Марксу-революционеру, Маркса-теоретика — Марксу-политику…