— Жизнью жертвовали даже за Гитлера.
— Не за Гитлера, а за Германию.
— Зачем нужна Германия, если ты мертв?
— Рисковать жизнью не означает верить.
— Порой люди отправлялись на верную смерть.
— Это просто самоубийство. Как вы думаете, где нам искать раввина? Человеческий мозг — величайшая загадка. Возьмите тех же каббалистов. Они говорят тысячи вещей о Боге и мирах, которых никто никогда не видел. Они вдаются в детали, как будто сами летали на небо и посещали все сферы. На самом деле они просто сидели в синагогах или в пещерах и фантазировали.
— Если так, почему вы ими интересуетесь?
— Чисто с психологической точки зрения. Эй, ты, сукин сын!.. Руки бы поотрывать таким водителям!.. Во мне еще теплится надежда на то, что кто-нибудь из этих мистиков обнаружит истину. Так же, как древние греки предвосхитили существование атомов.
— Нет уже атомов.
— Как это нет? Учение об атомах по-прежнему является частью химии. Вы женились исключительно из благодарности?
— Из любви, которая происходит от благодарности.
— И вы довольны, да? Я вышла замуж, потому что мой муж научил меня пользоваться спектроскопом. Я была уверена в том, что мы будем спать днем, а ночью наблюдать за Сириусом или за Луной. Но я нашла у него огромную коллекцию порнографических фотографий, он стал подталкивать меня к роману с его лучшим другом и писал плохие стихи в придачу. Можете себе представить?
— Почему нет?
— А почему да? Кажется, это синагога.
Машина остановилась у ешивы. Нэнси и Герман вышли.
Герман открыл дверь. В полуосвещенном зале, который был синагогой и классной комнатой одновременно, молодые люди сидели над Талмудом. Одни в ермолках, другие в шляпах. Одни с бородой и пейсами, другие без бороды и без пейсов. Некоторые, качаясь, читали нараспев, другие украдкой поглядывали на вошедших.
Нэнси уставилась на них:
— Что они изучают?
— Талмуд.
— Что, например?
— Можно ли есть яйцо, которое курица снесла в праздник.
— Я не вижу раввина.
— Это не хасидская молельня.
— Пойдемте поищем раввина.
Нэнси плутала по переулкам, но раввина они так и не нашли. Проехав весь хасидский район, она сказала:
— Если хотите, я отвезу вас домой.
— Зачем вам это?
— А что еще мне делать? Пойти в кино на фильм про гангстеров? Порой мой телефон звонит не переставая, а иногда молчит целыми днями. Я подхожу к нему и поднимаю трубку, чтобы проверить, работает ли аппарат. Так же и с письмами, со всем так. Как вы начали продавать книги?
— Этот магазин принадлежит дяде моей жены.
— Крестьянки?
— Той, что приехала из России.
— У вас, приезжих, все так запутано. Вы хотели заниматься торговлей книгами?
— В действительности я хотел где-нибудь спрятаться.
— Где, например?
— На заброшенной ферме в Орегоне или Висконсине. Жить без телефона и без соседей, не получать почту, есть картошку с молоком и больше ничего.
— Как долго бы вы там выдержали? Я годами мечтала об острове, но островов больше не существует. Нет таких ферм, которые вы себе воображаете. И наверное, никогда не было. Когда я вышла замуж за своего мужа, мы болтали с ним об обсерватории на вершине горы, но это оказалось пустой выдумкой. Мой муж постоянно устраивал вечеринки. Профессора напивались, как крестьяне в шинке. Допустим, есть такая ферма. Как бы вы там жили со своей женой, если у нее совсем нет образования?
— В моих мечтах это другая женщина.
— М-да, я пошла искать каббалиста, а нашла современного человека с полным набором комплексов и капризов. От кого вы хотите скрыться?
— От нацистов, большевиков и других убийц. Я иду по улице и знаю, что рядом со мной по тротуару ходят эсесовцы. Один из них, возможно, застрелил моих детей. Другие прохожие жаждут революции, войны, такого погрома, сякого погрома. По глазам видно, что они вынашивают планы мести реакционерам, прогрессистам, евреям, белым, черным. В разгар этой вакханалии грабежей и убийств они не перестают болтать о светлом будущем. Для меня весь мир превратился в огромную скотобойню. Скоро, скоро последуют новые убийства. И пока на одном конце города будут резать людей, на другом будут петь гимны человеческому роду, венцу творения…
— Такова, к сожалению, человеческая история.
— Я хочу спрятаться от человеческой истории.
— Вы не спрячетесь от нее ни в Орегоне, ни в Висконсине. Вы и сами это знаете. Как толкует каббала мировое зло?