Духовная борьба на поприще общественного служения есть всегда политическая борьба, иначе никакой духовности – светлой или темной – нет. Курам на смех заявление Николая Александровича, будто осуждение Церковью террора не является вмешательством в политику.
На манер уполномоченного Совета по делам религий при Совмине СССР или ангажированного архиерея из Московской Патриархии (чего греха таить? – не хуже иных представителей духовенства и мирян, перешедших ныне в юрисдикцию Зарубежного Православия) казенным тоном Бердяев вещает: «…Не должны быть допускаемы проповеди в церквах или речи на епархиальных съездах, которые носят политический характер»!
Когда Николай Угодник вырывает из рук палача меч, занесенный над невинной жертвой, – это политический или «сугубо религиозный» акт?
Что творила оплеванная Бердяевым Русская Православная Церковь Заграницей, когда кричала на весь мир о монстре тоталитаризма в СССР? Она пыталась вырвать меч у палача.
ВОЗГРЕЯНИЕ СЕРДЦА
Во имя отца и Сына и Св. Духа!
Кто может своими руками удержать молнию? ‒ вопрошает один из отцов Церкви и отвечает: ‒Тот, кто воображает, будто справится с дьяволом без молитвы.
Всем ревнителям духовного спасения Церковь предлагает древле-отеческое учение об умном делании и борьбе со страстями.
Что такое умное делание? Непрестанно пребывающая в уме верующего молитва, которая является как бы сокращенным Евангелием: ‒ Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!
По опыту богоносных мужей, эта молитва должна из головы сойти в сердце. Самая обширная теологическая эрудиция, начитанность в святоотеческой литературе, если остаются только в уме и не добираются до сердца, вязнут мертвым грузом. Молитва Иисусова важнее любого теоретического багажа.
Церковный Устав допускает заменять ею отработанные молитвенные чиноположения. Ради чего и кого? Ради тех, кто неграмотен, никогда не читал Священное Писание. Ну а так как мы, чадца моя, все малограмотны духом и весьма слабо знаем Библию, потщимся внять словам св. Иоанна Златоуста: «Должно всякому, ест ли он, пьет ли, сидит ли, служит ли, путешествует ли, или другое что делает, непрестанно вопить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!»
О том, кто возлюбил сердечную теплоту благодатной молитвы, святитель Иоанн Златоуст пишет: если бы такой молитвенник потерял все имение, расстался бы со всеми утехами и славой, и даже душу свою отдал, он сделал бы сие с охотой и без промедления, не внимая ничему, и сытости не находя в плаче и слезах, за себя ли их изливает или за других, ибо ничто так не прилепляет к Богу и не соединяет с Ним как слезы…
Как быть, когда на молитве осаждают рассеяние, блуждание мыслей, всё время лезут в голову посторонние помыслы суеты, «гади, имже несть числа»? «Несносны становятся, ‒ по признанию преп. Серафима Саровского, ‒ и место жительства, и живущие с нами братья, при чтении возбуждается какое-то отвращение, нападает зевота…». Хульные помыслы хватали за горло св. Иоанна Кронштадтского даже при совершении Таинства Евхаристии.
Непреоборимый столп Православия советует: «Пока дети Вавилонские, т.е. помыслы злые, еще младенцы, должно разбивать их и сокрушать о камень, который есть Христос!»
Произнося умом в сердце священнодействуемую молитву, необходимо концентрировать внимание на каждом слове, как бы сообразуя его с дыханием души. Высшая степень молитвы – пребывание в молитвенном чувстве к Богу без слов ни в уме, ни на устах. Это духовное художество, пристанище бесстрастия.
Однако отчего в сердце, очищенное священным безмолвием, все же вторгаются чрез уныние лукавые страсти, вспыхивает прелесть ложного богопонимания и превозношения собственной персоны, якобы поднявшейся по сравнению с другими людьми на необыкновенную высоту духа? Не от того ли, что каждому из нас сопутствуют два ангела, добрый и злой? И хотя Церковь, снисходя к духовной немощи иных своих чад, попускает послабления, молитва Иисусова ни в коем случае не может заменить собою установленных Церковью правил и служб. Окрыляет себя бесовской гордыней тот, кто мудрствует, будто имеет связь с Богом вне Церкви.
Умное делание доступно всем без исключения.
Оно не многословно, напоминает своей краткостью о спасении, которое стяжали мытарь, блудный сын, разбойник на кресте.
И всё же, как и когда молиться? С утра до вечера. И даже во сне: «аз сплю, а сердце моё бдит» (Песнь песней, 5,2).
Носителями традиции умного делания в русском церковном зарубежье были святитель Иоанн (Максимович) и первоиерарх РПЦЗ митрополит Виталий (Устинов). Излюбленная тема проповедей Блаженного митрополита – умное делание, неостывающая молитва, яростная схватка с нечистыми помыслами ради богоуподобления, перерождение грешника в подвижника. Умно-молитвенное делание – абсурд, если нет помилования, покаяния, смирения. «Мы посылаем своих детей учиться в школы, университеты, ‒ назидал Владыка, ‒ а кто учит самому главному – беседе с Богом? Молитва – это не какое-то сентиментально-эмоциональное времяпровождение. Научить молиться – это наука». «Мы не просим звезд с неба, просим только милости Божией, ибо ничего выше этого…нет».