Мы вступили в двадцатый год Великой пролетарской революции. С капитализмом в нашей стране покончено навсегда. Завоевания советского народа, основы социалистического строя записаны в величайшем документе — в Сталинской конституции. Вся сила и мощь советского народа, сбросившего навсегда ярмо капиталистической эксплоатации и утвердившего в нашей стране социалистический строй, стоят на страже Конституции страны победившего социализма.
В сердцах трудящихся нашей великой родины ярким пламенем горят сталинские слова: «…народы СССР будут драться на смерть за завоевания революции»[6]. Горячие симпатии и любовь трудящихся всего мира окружают Советский Союз. И подлые троцкистские бандиты рассчитывали на то, что они сломят советский народ и на фашистских штыках принесут в нашу страну капиталистический строй!
Ни троцкистской банде, ни их фашистским хозяевам не удастся повернуть историю вспять!
Пролетарский суд, выполняя волю народа, беспощадно карает гнусных троцкистских реставраторов, предателей родины, изменников, фашистских наймитов.
Народы Советского Союза, зорко следя за происками врагов, сметая с лица земли фашистских бандитов, будут продолжать под водительством Сталина победный путь к коммунизму.
«Большевик» № 3 за 1937 г.
Д. Осипов
ПОЧЕМУ ОНИ ПРИЗНАЮТСЯ
Все подсудимые признали свою вину. Все подсудимые говорят о своих преступлениях много и как будто откровенно.
Эта картина суда необычна на буржуазный взгляд. Она поражает иностранца. К тому же эта картина в той или другой мере повторяется на предыдущих процессах контрреволюционных организаций. Так было на процессе «промпартии» и на процессе меньшевиков. Так было на процессе троцкистско-зиновьевского центра.
Почему же признаются подсудимые на советском суде?
Этот вопрос был задан государственным обвинителем т. Вышинским Богуславскому и Муралову — старым троцкистам, членам сибирского центра троцкистской подпольной контрреволюционной организации.
Быть может, спрашивал т. Вышинский, есть давление со стороны во время заключения? Ведь распространяет наиболее лживая часть буржуазной печати нелепые басни о каких-то неведомых методах допроса на предварительном следствии. Подсудимые категорически отвергли такое предположение. Они подтверждают, что следствие велось в совершенно корректной форме, что ни о каком насилии, прямом или косвенном, не может быть и речи. Подсудимый Муралов заявил, что в заключении к нему относились все время культурно.
Известно, что подсудимые не сразу после ареста дали показания. Муралов отрицал вину восемь месяцев, Богуславский — восемь дней. Радек запирался три месяца… Но сколько бы времени ни старался молчать каждый из них о подлинных своих преступлениях, все они в конце концов заговорили.
Заговорили… Но степень полноты и откровенности признания определяется прежде всего полнотой собранных против них улик. Подсудимые признают то, что уже раскрыто следственными органами НКВД и прокуратуры. Обвинение обосновано строго фактически. Преступник убеждается) в том, что его роль в контрреволюционной организации известна. Против него свидетельства других участников, документы, точные данные.
Эта точность, обоснованность обвинения — важнейшая черта всех процессов. Подсудимые подавлены прежде всего тяжестью неоспоримых улик. Бессмысленно отрицать свою вину перед лицом очевидности. Запирательство в таких условиях только подтверждает виновность. На суде оно поставило бы подсудимого в жалкое и смешное положение. Так было, например, с И. Н. Смирновым на процессе троцкистско-зиновьевского центра. Организатор троцкистских банд пытался отрицать факты, строго проверенные, точно установленные. Его высмеивали и разоблачали собственные его единомышленники и жена.
Но откровенное признание тех фактов, которые установлены следствием, далеко еще не означает подлинной и честной откровенности, полного и окончательного признания своей вины. Враги народа остаются верны себе иногда вплоть до последней минуты. На первом процессе о подлом убийстве Сергея Мироновича Кирова презренные Каменев и Зиновьев, убедившись в том, что подлинная их роль еще до конца не раскрыта, со всей «откровенностью» признали свою политическую и моральную ответственность за убийство. Они скрыли за этой своей «откровенностью» руководящий террором объединенный центр троцкистов и зиновьевцев.