Дальше — Шлестова Галина Ивановна, ее дом оказался посреди строительной площадки, а строителям на это наплевать. Но о ней мы тоже не будем, потому что по сравнению с Амамбаевыми это еще терпимо. Амамбаевы — это две старушки, одна молодая старушка, другая старая. У них была двухкомнатная квартира, теперь нету, потому что их обманули при размене. Потом квартиру трижды перепродали. Суд тянется с 1996 года, последнее заседание было в апреле. «За нее я ведь всю жизнь работал, — плачет старая старушка Амамбаева, — я ведь заводской бабушка, советский бабушка».
— Вот Валерий Михайлович, — полпред указал на федерального инспектора, — он будет это дело контролировать.
— Так они же футболить будут.
— Это не тот случай. Владимир Владимирович лично поручил нам разбираться во всех подобных делах. Мы этого не оставим. Я поручу это заместителю генпрокурора по Уральскому округу. Мы с ним каждый день встречаемся.
— Дай бог, дай бог, — забормотали старушки, уходя, — здоровья вам, Петр Михайлович. Все бы с нами так. Как в сказке!
А что может сделать прокурор, даже федерального округа, если квартиру у старушек отобрали юридически грамотно? Ничего не может сделать.
У башкирки Юмагужиной такое сложное имя-отчество, что она предложила звать ее просто Галина Захаровна. Она вытряхнула перед полпредом гору железнодорожных билетов до Москвы и обратно. Всего — 340 билетов. В Москву она ездит судиться. Началось все с того, что в школе, где она работала, ее назначили ответственной за столовую. Она отнеслась к делу серьезно и стала воевать с поварами, которые в чай подсыпают соду, а в масло добавляют глицерин. А когда из школы ее вышибли, стала искать правду по всем фронтам. Юмагужина — православная, и это ей придает сил. Но закончился ее разговор с полпредом так: «Если и вы не поможете, я к Хаттабу пойду».
Пришли ходоки из вчерашнего ЧВАКУШа. Представители разваливающегося дома. Латышев и здесь пообещал помочь. Когда ходоки ушли, Третьяков сказал: «Петр Михайлович, там половина домов в таком состоянии». «Будем разбираться», — ответил полпред.
Я спустился вниз. Народу не убавилось. К лифту без очереди ковылял увешанный орденами ветеран. За его спиной люди переругались. Одни кричали: «Мы с утра стоим!», другие: «Как вам не стыдно!»
На этом наши сутки кончились. На следующий день, уже в Екатеринбурге, я пришел на интервью с первым замом Латышева Владиславом Тумановым — в отсутствие полпреда он выполняет роль федерального инспектора по Свердловской области. Встреча была назначена на 10 часов, я просидел до двенадцати — и так и не был принят. Что уж там говорить про обычных людей. При мне секретарша Наталья разговаривала с охраной: «Вчера тут лишние люди оказались, так что пускайте только по пропускам». Потом она разговаривала с другой секретаршей, тоже Натальей: «Сегодня опять звонят: «А можно…» Я говорю: «Нельзя!!!» Хватит мне вчерашнего дня».
А спустя еще три дня я позвонил в Челябинск и спросил, кому удалось помочь. Мне ответили: «Пока только одной женщине. За ней закрепили конкретного бизнесмена».
Интересно, хватит ли на всех бизнесменов?
ППП, ДДТ и тайный советникДЦТ — это Дом детского творчества. Бывший Дом пионеров. Слава и позор ППП. В тот памятный вечер, когда мы беседовали, полпред сказал, что конфликт вокруг ДЦТ исчерпан: пионерам вместо четырех избушек, которые предлагали вначале, предоставлено помещение в новом здании площадью 10 тысяч квадратных метров — это даже больше, чем у них сегодня. «Почему нельзя было сразу решить этот вопрос таким образом? — недоумевал полпред. — Мы сейчас уже задаем себе вопрос — случайны ли были эти маневры, или это чей-то замысел?»
Чей-то — это, конечно, губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя.
Я навестил Дом детского творчества, но следов умиротворения там не нашел. В комнате Пушкина продолжают дежурить родители, которые клянутся покинуть ДДТ только в виде трупов. А замдиректора Любовь Аркадьевна Субботина говорит вот что: «Мы, конечно, понимаем, что нас отсюда все равно вытурят. Но новым зданием недовольны. Его еще год надо достраивать, нужны 60 миллионов рублей, а где гарантии, что нас не выселят раньше? К тому же сейчас мы в центре, а будем на окраине, детям неудобно добираться. А главное — это старина, здесь сами стены воспитывают, здесь Александр Демьяненко занимался, Шурика помните?»