***
Владимир Николаевич Дубовка не терпел суеты и мельтешения, избегал юбилеев, дешёвых похвал и слащавых тостов. Видимо, сомневался в их искренности, ибо сам всегда открыт, деликатен и внимателен к людям. Он часто приезжал из Москвы на писательские пленумы, в редакции и издательства. Всегда озабоченный, он вечно спешил и неутомимо работал, чтобы успеть сказать людям то, чего не мог не сказать. Его поэтичные сказки – алмазы народной мудрости, поэмы и стихи – исповедь мужественного человека с чистой совестью. Он никогда не рассказывал про тяжёлые и мрачные годы своей жизни, не помню, чтобы на кого - то обижался и о ком - то говорил плохо. Сдержанность, мудрость, искренность и мягкость – черты его поэтического и человеческого таланта.
Последний раз мы виделись летом 1974 года в Москве. Петрусь Бровка как раз дежурил в Секретариате Союза писателей СССР. Я зашёл к нему и мы договорились навестить Дубовку, чтобы вручить ему диплом Лауреата Литературной премии имени Янки Купалы. Бровка тогда был председателем Комитета по Государственным премиям (БССР), а я – секретарём.
Созвонились по телефону, разузнали у Владимира Николаевича, как проще найти улицу Цюрюпы в Новых Черёмушках, где он тогда жил.
Покрутившись по старой и новой Москве, отыскали нужный адрес. Дубовка занимал квартиру – полуторку. Одна комнатка была залом, столовой и спальней, второй катушок – его кабинетом. На столе, подоконнике и на полу лежали книги и папки с рукописями.
Нас встретили внимательные, гостеприимные и любезные Мария Петровна и Владимир Николаевич. Единственный их сын погиб в 1941 году, защищая Москву. Могилы его родители не знали, потому и ходили, таясь друг от друга, к Могиле неизвестного солдата у Кремлёвской стены. С Бровкой они обнялись как старые друзья, вспомнили молодняковскую пору, литературные баталии с «Узвышшам», где лидером был Дубовка, подтрунивали над своей бурной молодостью.
Диплом Владимир Николаевич принял с искренним волнением. С присущей ему скромностью сказал, что премию считает авансом за ещё неосуществлённые задумки. А потом как-то грустно пошутил: «Я из дома выхожу с писулькой в кармане, чтобы знали, если что случится на улице или в магазине, куда позвонить».
А потом он снова шутил и с юным увлечением пересказывал сюжеты мудрых индийских, корейских и вьетнамских сказок, которые собирался стихами рассказать белорусским детям.
Мы распрощались, не ведая, что видимся в последний раз. Владимир Николаевич проводил нас до машины, во дворе показал посаженные им акации и клёны, а в полисадничке - его мальвы.
20 марта 1976 года Дубовки не стало. Но в нашей литературе остался могучий поэт Владимир Дубовка – выдающийся лирик, эпик, сказочник, переводчик.
И тут на память приходят мудрые строки В.А.Жуковского:
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говорим с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.
Сб. «Так і было» Мн. “Мастацкая літаратура” 1986г.
Перевод Татьяны Граховской 2016г
З даведніка “Беларускія пісьменнікі”, (Мн., “Маст. літаратура” 1994г)
У. М. Дубоўка нарадзіўся 15.7.1900г. у вёсцы Агароднікі Пастаўскага раёа Віцебскай вобласці ў сялянскай сям’і. ….
Працаваў рэдактарам беларускага тэксту “Весніка ЦВК, СНК і СПА Саюзу ССР” (1922-1925), адказным сакратаром пастпрэдства БССР пры ўрадзе СССР (1923-1924), выкладчыкам беларускай літаратуры Камуністычнага універсітэта народаў Захаду (1924-1927), рэдактарам “Збору законаў и загадаў рабоча-сялянскага ўраду Саюза ССР” (1926-1930). У 1930г. рэпрэсіраваны. Зняволянне, высылку адбываў у Кіраўскай вобласці, Чувашыі, на Далёкім усходзе, у Грузіі, Краснаярскім краі. Пасля рэабілітацыі (1957) жыў у Маскве. Членн СП СССР з 1958г. …
Вечный полёт.
(выступление на вечере честь 70-летия Изи Харика 15.03.1968г.)
Есть люди, встретив которых однажды, запоминаешь на всю жизнь. Есть поэты, услышав которых однажды, их голос живёт в твоей памяти и сердце многие десятилетия; его ни с кем не спутаешь, он не подвластен времени и самым изощрённым имитаторам.
Этот голос будоражит, зачаровывает, увлекает неудержимой волной поэзии даже тогда, когда она звучит на непонятном тебе языке. Ты приобщаешься к подлинному искусству, становишься зрячим: нервами, сердцем, всем существом чувствкешь поэзию, её музыку, темперамент, глубину и неподдельную правду чувств истинного художника. Таким был Изи Харик, такова была его поэзия. Когда меня иногда спрашивают, на кого был похож Харик, я могу ответить одно: “Может быть, есть похожие на Харика, но Харик не похож ни на кого.” Так было в жизни, так было в поэзии.