Тут у господина Борнэ от избытка эмоций перехватило дыхание, и некоторое время он был в состоянии только красноречиво жестикулировать.
Ай да Глико, одобрительно подумал Светов. Ай да рыжий! Молодец! А я-то, признаться, недооценивал тебя…
– И что же господин Борнэ предлагает? – осведомился лейтенант.
Толстяк вновь обрел дар речи. То и дело трогая синяк платком, он принялся втолковывать Галу, что он, Мишель Борнэ, законы знает и соблюдает, а поэтому намерен обратиться в Парижский гражданский суд с иском, а это значит, что у «мерзавтса» будут «отшень большой неприятности»… By компренэ?
– Парфэтман, – ответил Гал. – Но у меня есть все основания полагать, что ваши претензии не будут удовлетворены ввиду одной неточности в ваших объяснениях.
Толстяк растерялся и от этого еще больше вспотел.
– Нетотшность? – переспросил он. – Кель? То есть какой?
– Вы сказали – «столкновение». А про таран вы хоть раз слышали? Понимаете разницу?
– Не понимай, – пробормотал Борнэ. – Какой это иметь знатшений?
– А такое, – с расстановкой проговорил Гал, – что если бы я был на месте того офицера, который вас ударил, то вы бы одним синяком не отделались!
Сжав кулаки, он сделал вид, что вот-вот ударит менеджера. Тот пискнул и отскочил на два шага назад.
– Ах вот как? – вскричал он, побагровев. – Ви вигораживать свой подчиненный! Я этого не оставлять! Я подавать на вас иск в суд!
– Да хоть командующему Звездного Корпуса! – насмешливо сказал Гал.
Он сделал шаг в сторону толстяка, и того будто ветром сдуло.
Гал повернулся и пошел в направлении стрелки указателя «АНГАРЫ».
Вот и спасай их после этого, подумал он. Неужели у таких людей не осталось в душе ничего святого?! Да-а, неблагодарное это дело – совершать подвиг…
Глава 3
Командир Базы номер семнадцать Объединенного Звездного Корпуса спейс-полковник Яков Андреевич Руснаков был очень занят. Электронный пульт, перед которым он сидел, то и дело мигал сигналами вызова на связь. Уж такая сволочная это должность – командир Базы ОЗК, имеющей в своем составе подразделения спейсеров, интерсепторов, ракетчиков, связистов, наблюдателей и многих других. Ежедневно Руснаков требовался всем подряд, начиная от старшего повара Базы и кончая Главным штабом ОЗК. Впрочем, Главному штабу Руснаков требовался особенно часто – чтобы давать ему ценные и особо ценные указания, мылить шею за несоблюдение сроков выполнения приказов и представления всевозможных отчетов, планов, донесений – несть им числа, этим проклятым бумажкам!.. Подчиненные, в свою очередь, дергали Командора, чтобы жаловаться, требовать, клянчить, докладывать…
Вот и сейчас, не отрываясь от огромного электронного планшета оперативной обстановки, Руснаков одновременно имел весьма неприятную беседу с начальником разведки ОЗК генерал-бригадиром Лазаревым.
Лазарева очень интересовало, когда же спейсеры семнадцатой Базы захватят в плен «калошу» Пришельцев и в целости и сохранности доставят ее на Базу. Об этом он просил уже давно, но не так-то это было просто – взять «языка» (как выражался по старинке Лазарев) в открытом космосе.
– Вы срываете мне все планы, полковник! – кричал он по СВЧ-связи так, что голос его эхом отдавался в ушах Руснакова. – Мы же с вами договаривались еще на прошлой неделе!.. Неделя прошла – и что?!
Он, видимо, считает, что мы тут только спим и видим во сне, как бы заставить Чужака сесть в наш ангар, подумал полковник. Однако вслух сдержанно проговорил: – Извините, господин генерал, но выполнить вашу просьбу (на слове «просьбу» он намеренно сделал ударение) пока не представлялось возможным…
– А когда она представится, эта возможность? – снова закричал генерал-бригадир. – Вы что, ждете, когда Пришелец сам к вам пожалует, сам себя свяжет по рукам и ногам и выложит как на духу все свои секреты?! Поймите, Яков Андреевич, мы воюем с ними уже больше трех лет, а до сих пор почти ничего о них не знаем! Ни-че-го!.. Вспомните, чему вас учили в свое время в Звездной Академии: без знания противника его невозможно одолеть, это же аксиома!
Что ты меня уговариваешь, как дрессировщик медведя, подумал Руснаков. Все, что ты говоришь, – правильно, только это не наша задача, генерал, а твоя, а ты пытаешься чужими руками жар загребать, хитрец. Все вы там в штабе хитрецы, а как что-нибудь получить от вас – хрен с маслом!..
– Вы тоже поймите, господин генерал, – сказал он. – Отловить Чужака – все равно что поймать зайца голыми руками. У них же скорость на порядок выше, чем у любого из наших спейсеров. Вы ведь сами знаете, каким старьем мы оснащены… Вот замолвили бы за нас словечко перед вооруженцами – пусть бы подкинули нам хотя бы эс-тридцатые, тогда бы и мы в долгу перед вами не остались…
Генерал что-то неразборчиво пробурчал. Впрочем, полковник и так прекрасно знал, что от генерала это не зависит…
– Тем не менее, – поспешно проговорил Руснаков, – мы продолжаем работать в этом направлении… Вот-вот должна вернуться группа захвата, сформированная мной для выполнения этой задачи… Да-да, конечно, доложу немедленно.
Полковник отключился, положил наушники на пульт и потер ладонями уши. Черта лысого я тебе доложу, если опять ничего не получится, подумал он. Затем потянулся было к термосу с кофе, но на пульте замигал сенсор с пояснением «Дежурный диспетчер полетов».
– Слушаю, – сказал Командор.
– Господин полковник, докладывает капитан Грейсман. Первое звено интерсепторов задание выполнило и возвращается домой…
– Потери есть? – проворчал Руснаков.
– А как же! – бодро отрапортовал Грейсман. – Спейс-майор Ангафорин и лейтенант Векслеров… Уничтожено три бомбера и одна «калоша» противника.
– Сколько раз я вам говорил, капитан, – еле сдерживаясь, сказал Руснаков, – чтобы вы докладывали мне так, как положено… «Домой», «калоша», «а как же»… Р-распустились, понимаешь, как у тещи в гостях!
Он в сердцах ткнул пальцем в клавишу, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Зря я так… В общем-то, он прав, этот Грейсман. Дом там, где человек живет, и никак не иначе, а мы уже забыли свои дома, которые остались на Земле, и эта грязная, обшарпанная гора титановой стали, набитая электроникой и гордо именуемая Базой ОЗК, теперь действительно наш дом… И пора привыкнуть к тому, что каждый день кто-нибудь не возвращается с задания… Вот Грейсман и привык, а я нет, и это вовсе не говорит о том, что он – циник, а я – настоящий командир, потому что это все слова, которые не имеют никакого значения, а имеет значение лишь то, что именно я послал этих ребят на смерть, так что слезы-то мои, выходит, крокодиловы…
Ангафорин Коля, как же ты, а?.. Я же сделал из тебя первоклассного спейсера, и ты сбил пятнадцать Чужаков, и совсем недавно в штаб отправили на тебя ходатайство о награждении Хрустальным Диском, а теперь надо отправлять похоронку твоей жене… А вот Векслерова совсем не представляю себе, наверное, из молодых еще… Слишком часто в последнее время стали меняться люди – не успеваешь запомнить лица.
Размышления Командора прервал очередной вызов. На сей раз вызывал начпрод. Личный состав уже вторую неделю лишен горячей пищи. На складе остались только сухие пайки, а тот суп, который повара попытались соорудить из рыбных консервов, был подвергнут личным составом жуткой критике. «Какой же это рыбный суп, если в нем нет ни кусочка рыбы», – жалуется личный состав, и, кстати, совершенно правомерно, потому что в результате транспортировки любые консервы напрочь теряют вкус и запах…
– Между прочим, Нил Сергеевич, – проворчал Руснаков, – у меня в кабинете аквариума нет, и я живых карпов от нечего делать не развожу!
– А мне что отвечать личному составу? – настаивал начпрод.
– Скажите, что в солдатском пайке тоже нет ни кусочка солдата! – усмехнулся Руснаков. Начпрод промолчал. – Ладно, сегодня же поставлю вопрос перед Куратором по снабжению.