Доктор странно молчал, и Гал взглянул на него в упор. Морделл был бледен, губы у него дергались, будто от холода.
– Что это с вами? – удивился Светов. Морделл медленно перевел на него взгляд.
– Сколько ребят… не вернулось? – спросил он.
– Семь, – растерянно сказал Гал. – Ничего страшного, завтра утром на своих двоих вернутся… Тут по прямой километров двадцать, не больше…
– Они не вернутся, Гал, – спрятав лицо в ладони, сказал Морделл.
Галу показалось, будто он ослышался. Смысл слов доктора не сразу дошел до него.
– Как это – не вернутся? – переспросил он, похолодев. – А куда же они денутся? Дезертируют, что ли?
– Они уже никогда не вернутся, Гал, – с неестественным спокойствием сказал профессор. – Они… они погибли.
– Что за чушь вы несете? – разъярился Светов. – Как бессмертные могут погибнуть?
Морделл достал зачем-то из кармана свой неразлучный комп-нот.
Вывел на экран какие-то формулы и цифры и показал комп-нот Галу.
– Я только что закончил расчеты параметров луча вашего Уподобителя, – все с тем же смертельным спокойствием сказал он. – Помните, я вызывал вас для исследований?
Гал помнил. Он провел тогда в доме Морделла почти неделю, и все это время профессор заставлял его вновь и вновь стрелять из Уподобителя в чугунную плиту, а сам возился у приборов, принесенных им из своей секретной лаборатории…
– Но ведь тогда у нас – вернее, у вас – ни черта не вышло, профессор, – сказал он.
– Не вышло потому, что я поставил перед собой в ходе исследования не ту цель, которую следовало поставить, – вздохнул Морделл. – Понимаете, я хотел попытаться воспроизвести свойства Уподобителя, а буквально несколько дней назад мне пришла в голову идея: а как Уподобитель повлияет на организмы при вторичном воздействии? Для этого мне пришлось построить математическую модель взаимодействия луча с клетками, имеющими нарушенную генную структуру, – благо все записи, сделанные мной в ходе экспериментов с Уподобителем, сохранились… Так вот, Гал, вынужден вас огорчить: согласно этой модели, вторичное воздействие луча возвращает человеческому организму все прежние свойства. Говоря математическим языком, минус на минус дает плюс!..
– Вы хотите сказать, что, попав под луч Уподобителя, бессмертный вновь становится обычным человеком? – пробормотал Гал.
– Именно так, – сказал доктор. – Вот, извольте убедиться сами.
Он протянул Светову свой комп-нот. Гал тупо смотрел на головоломные формулы и вычисления со множеством цифр и букв, идущие одной сплошной строкой по экрану, но мозг его не воспринимал их смысла. В интегральной математике он был не силен… Вместо формул он видел, как Кирой Крас-новский и Айзик Руховец, чьи самолеты разлетелись при попадании луча Уподобителя, падают с огромной высоты, и легкие их разрывает страшный ветер падения, а земля наплывает, вращаясь, снизу, и как они до самого последнего момента – если еще были в сознании – верили, что с ними ничего не случится…
Внутри у Гала защемило. Кровь бросилась в голову. Он отшвырнул комп-нот в сторону и, соскочив с кресла, метнулся к Морделлу и схватил его за грудки.
– Вы ошибаетесь, доктор! – прошипел Све-тов. – Ну скажите же, что вы допустили ошибку в своих идиотских расчетах!.. Они не могли погибнуть! Не могли!..
Но Морделл отвел глаза, и Гал с ужасом понял, что все правильно, и никакой ошибки в его выводах нет, и тогда ему стало так скверно, что, отпустив доктора, он чуть не скрючился от ненависти к себе…
Я во всем виноват, думал он, задыхаясь. Это я заманил ребят на бойню. Получается, что я обманул их, наобещав, что смерть им уже не грозит. А они так верили мне!.. Значит, мы обречены… Скоро Пришельцам некому будет противостоять. Получается, что я сел в огромную грязную лужу, и не так-то просто будет отмыться от этой грязи. Проклятье, ни на что нельзя надеяться в этом неустойчивом мире!.. Даже на самого себя. Что же теперь делать, что? Пойти и покаяться перед ними? Сказать, что я не знал и не ведал?.. А может, оставить все как есть? – вдруг подумал он. Продолжать обманывать их и дальше, а? Пусть надеются на свое бессмертие, сейчас главное – чтобы они дрались, защищая человечество! Взять с Морделла честное слово, что он никому не проболтается…
Что это я, опомнился Гал. Сколько же дерьма еще во мне, если я посмел подумать о таком варианте!.. Хорошо, что телепатии не существует. Что же делать теперь?
Он покосился на профессора. Тот сочувственно глядел на него, скривив рот в горькой усмешке.
– Простите меня, Вицентий Маркович, – пробормотал Гал. – Я… я не хотел…
В блиндаже раздался сигнал боевой тревоги.
Гал взглянул на экран оперативной обстановки. В воздухе опять были Пришельцы. Их опять было много. Они шли строем на север, и по ним били ракетные зенитные установки. В левом нижнем углу экрана появились пять черточек интерсепторов. Они спешили наперерез Чужакам.
Трясущимися руками Гал извлек из кармана коробочку коммуникатора.
– «Этеры», – сказал он, нажав кнопку связи с самолетами. – Это я, Гал. Немедленно возвращайтесь обратно, «этеры»!
– В чем дело, Гал? – послышался из коробочки искаженный помехами голос Саулета Романова.
– Возвращайтесь на аэродром, Саулет, – повторил Гал. – Передай всем остальным: если Чужаки попадут в вас своим лучом, вы погибнете! Для вас попадание равносильно смерти, понятно?
– Понятно, – сказал Саулет после паузы. – Значит, никакие мы не бессмертные?
– Это долго объяснять, – с отчаянием сказал Гал. – Возвращайтесь!
– А кто же перехватит этих гадов, если не мы? – спросил Романов. – Пушкин, что ли?
На это нечего было ответить. К тому же у Гала перехватило горло, и он физически не мог ничего сказать.
– Саул, – сказал он, когда ком в гортани рассосался. – Вы только… будьте осторожнее, братцы, ладно?
Сквозь помехи донесся смешок.
– Постараемся, – сказал Саулет. – А если у нас это не получится – не переживай, командир, на то она и война, чтобы на ней убивали.
Интерсепторы по-прежнему неслись наперехват «самолетам» Чужаков.
Гал выругался и кинулся к выходу, но что-то помешало ему это сделать. Он слепо оглянулся. Доктор Морделл крепко держал его за рукав комбинезона.
– Что вы намерены делать, Гал? – строго спросил профессор.
– Я должен быть с ними, – сквозь зубы сказал Светов.
– Вам туда нельзя, – сказал Морделл, не ослабляя хватки.
– Это почему же? – осведомился Гал.
– Потому что вы – единственный, у кого есть Уподобитель.
– Ну и что? – не понял Гай.
– Нелады у вас, дорогой Гал, с логикой, – вздохнул доктор. – Ведь если господа Пришельцы с помощью Уподобителя могут делать людей то бессмертными, то опять смертными, значит, и мы – то есть вы – способны воздействовать на них этим… э-э… прибором. Во всяком случае, шанс у нас есть, и грех было бы им не воспользоваться. Но если все-таки я прав, то на сегодняшний день только вы можете уничтожить «Шар»…
Гал представил себя с Уподобителем в руке рядом с громадой «Шара» и горько усмехнулся.
– Но это же равносильно тому, что пытаться покрасить небоскреб кисточкой для рисования, – возразил он.
– Хорошая аналогия, – хладнокровно сказал Морделл. – Только вам нет никакой надобности уничтожать весь «Шар». Кстати говоря, он бы очень пригодился нам, ученым, для последующего изучения… Понимаете, чтобы уничтожить систему, достаточно вывести из строя ее управляющие элементы. Если «Шар» – это корабль, у него должен быть какой-то пульт управления. Если это автомат, у него должен быть центральный блок управления – нечто вроде искусственного интеллекта. В конце концов, если речь идет о живом существе – во что лично мне не верится, – то независимо от того, разумно это существо или нет, у него должен быть мозг. Вам понятен ход моих рассуждений?
– Понятен, – сказал Гал. – Непонятно только, каким образом я найду этот центр, мозг или блок, даже если «Шар» пустит меня в себя…
– Ищущий да обрящет, – сказал Морделл. – Другого выхода нет.