— Нормально. — Об увиденном в храме решила умолчать. Еще сочтет меня сумасшедшей. Неожиданно Алесс наклонился и нежно поцеловал меня в губы, окончательно этим обезоружив. Вот так всегда. Стоит ему прикоснуться ко мне, как я теряю всякий контроль над собой. Со мной начинает твориться что-то невероятное: меня бросает то в жар, то в холод. Реальный мир исчезает, остаются только его колдовские глаза, его манящие губы.
— Алесс, нас же могут увидеть! — Я легонько оттолкнула его. Д'Оран что-то недовольно пробормотал и плюхнулся в соседнее кресло, закинув ногу на ногу.
— И что с того? Кому какое дело?
— Не хочу, чтобы обо мне начали судачить. Лишние толки ни к чему.
— Нет ничего постыдного в наших чувствах, — серьезно произнес юноша. — Но раз ты настаиваешь, на людях даже не взгляну в твою сторону.
— Тогда я решу, что безразлична тебе.
— И будешь неправа. — Алессандр опустил руку в карман и протянул мне пурпурную коробочку, обвязанную шелковой лентой. — Надеюсь, эта вещица докажет тебе искренность моих чувств.
— Что это? — Я с восторгом приняла неожиданный подарок.
— Открой. Потянув за ленту, раскрыла футляр. Серебряный браслет, инкрустированный рубинами, сверкал на черном бархате.
— Всевышний! Он великолепен! — захлопала я в ладоши.
— Уверен, он больше подойдет к твоему наряду, чем этот жуткий древний альяри, на который я уже не могу смотреть!
— Ты же не видел моего бального платья, — пропустив мимо ушей замечание о мамином украшении, сказала я. Сколько ни твердила, что браслет достался мне от мамы, а не от какого-нибудь столичного жениха, д'Оран продолжал гнуть свое. К сожалению, беспочвенная ревность являлась не единственным из всех пороков Алессандра, коими природа так щедро наградила его. Боюсь, это разъедающее душу чувство еще не раз поставит под удар наши отношения.
— Вообще-то видел. И именно к твоему наряду выбрал это украшение. Я наигранно возмутилась.
— Ну, Хейли! Клялась и божилась, что никому и словом не обмолвится о моем платье. Обманщица! Алессандр покачал головой.
— Нет, как верный пес, охраняющий сокровища своего хозяина, твоя портниха не пускала меня в комнату и отказывалась показывать, что она там смастерила.
— И, тем не менее, ты нашел способ надавить на девушку. Пугал увольнением? Д'Оран рассмеялся.
— Нет, пригрозил, что поцелую. Как ни странно, это подействовало сильнее любой угрозы: она отшатнулась от меня как от чумы. И тут же выдала все твои секреты. Я захихикала. Бедная Хейли! Сначала боялась, что Моркес воспылал к ней неземными чувствами, а теперь и графский отпрыск решил неожиданно приударить. Прям спасу нет от мужского внимания.
— Вот видишь, а ты думал, твои чары действуют на всех девушек без исключения. Оказывается, не на всех.
— Главное, они действуют на тебя. — Алесс надел украшение мне на руку и запечатлел на ней короткий поцелуй. — Считай, что этот браслет — мой альяри, которым я связываю наши судьбы. Сердце в груди замерло от еще неизведанного ощущения, когда кажется, будто отрываешься от земли и летишь в небо на крыльях счастья. Прильнув к любимому, я блаженно закрыла глаза и позабыла обо всем на свете. О том, что кто-то может войти и застать нас в объятиях друг друга. Может, Алесс прав? Не стоит скрывать то, что в скором времени и так станет для всех очевидным.
И вот настал долгожданный Вьюжный бал. Когда на землю опустились сумерки, к воротам замка начали подъезжать кареты с разряженными гостями. Во дворе замелькали факелы. Облаченные в парадные ливреи слуги встречали гостей и с поклонами провожали в замок, который сегодня празднично преобразился. В коридорах звучал смех, из главного зала лилась тихая, ласкающая слух музыка. Граф специально пригласил музыкантов из самого Элаира, чтобы похвастаться перед соседями небывалой щедростью и изобилием утонченного вкуса. Официальная часть вечера еще не началась, и знать расхаживала по замку, красуясь друг перед другом, обсуждая самые необычные наряды и делясь последними сплетнями. Мы с Хейли заперлись у меня и, усевшись на подоконник, с интересом рассматривали съезжавшихся гостей. Благо, окна моей комнаты выходили на центральные ворота и нам были прекрасно видны вновь прибывающие.
— Ты посмотри, что у нее на голове! — «восхитилась» девушка, глядя на молодящуюся матрону, осмелившуюся на модную нынче при дворе прическу фонтанж, которая получила в качестве названия фамилию ее создательницы, герцогини Жели Фонтанж. Голову женщины украшал проволочный каркас, напоминающий по форме фрегат с белыми, сделанными из кружев, парусами. Помимо этого корабль был «оснащен» драгоценными камнями и атласными лентами, мастерски вплетенными в крупные, смазанные для твердости белком локоны. Сильный порыв ветра пронесся над землей.
Женщина испуганно вскрикнула и поспешила в замок, опасаясь, как бы ее фрегат «не потерпел крушение».
— Интересно, сколько часов ушло на создание сего шедевра? — пробормотала служанка.
— Лучше глянь вон на ту прелестницу, — указала я на юную девушку, из-под плаща которой выглядывал веерообразный каркасный воротник, отделанный кружевом и сине-зелеными перьями. — Такие воротники вышли из моды лет сто назад! Рискуя свалиться вниз, Хейли подалась вперед, чтобы получше рассмотреть райскую птичку.
— Я слышала, ее сиятельство решила привнести изюминку в праздник. В полночь графиня назовет имя самой красивой женщины вечера. И что-то мне подсказывает, что королевой бала станешь ты, — заговорщицки подмигнула служанка. Я польщено улыбнулась.
— Спасибо Хейли, но мне трудно состязаться в обществе, где такое обилие привлекательных лиц. Здесь столько красавиц. Взять хотя бы Кьяру. Хейли скорчила недовольную гримасу.
— Что вы все заладили: Кьяра, Кьяра?! Подумаешь, писаная красавица. Напыщенная, самовлюбленная эгоистка — вот она кто! И даже ангельская внешность не скроет ее несносный характер. Ну а ты — просто загляденье. Я и сама была весьма довольна результатом. Платье получилось восхитительным. Не слишком пышное, оно свободно ниспадало фалдами и оканчивалось коротким шлейфом. Лиф с четырехугольным вырезом и рукава до линии локтя Хейли расшила тончайшим ажурным кружевом, найденным на чердаке среди нарядов покойной графини Айрис. Мои волосы скрепила сзади, завитые концы выпустила в виде двух крупных локонов на плечи. Сегодня, когда увидела себя в зеркале, не сразу поверила, что это действительно я. Довершал фееричный образ драгоценный браслет, который Алесс, шутя, назвал альяри. Хейли кивнула на серебряное украшение.
— Это из-за него д'Оран мне проходу не давал? Все пытался выяснить, в чем ты пойдешь на бал.
— Именно, — кокетливо улыбнулась я. Девушка помрачнела.
— Ноэ… Я покачала головой, пресекая очередные нравоучения.
— Хейли, я ценю твою заботу, но даже если этому счастью суждено быть коротким, я хочу пережить его. А еще предпочитаю верить, что и Алесс испытывает ко мне столь же сильное чувство. В глазах девушки отразилось сомнение, но решив не портить мне настроение в этот чудесный вечер, Хейли ласково проговорила:
— Просто будь осторожной, я только об этом и прошу.
— Непременно, — заверила я служанку и, напоследок заглянув в зеркало, поманила Хейли к выходу. — Пойдем. Кажется, уже начинается.
— Эх, как бы и мне хотелось быть там, — вздохнула девушка. Пожелав хорошо повеселиться, она отправилась вниз, где для прислуги тоже были накрыты праздничные столы.
Войдя в бальный зал, я замерла на пороге, пораженная количеством приглашенных. На помолвке Ена гостей было как минимум в два раза меньше. В Горнвилле же, похоже, собрался весь Олшир.
От яркий нарядов рябило в глазах. Одна Илэйн чего стоила! Графиня, облаченная в парчовое платье, усыпанное множеством драгоценных каменей, словно королева восседала в кресле рядом с мужем и с милостивой улыбкой принимала благодарности гостей за прекрасный вечер.
Поискала глазами Кьяру, свою негласную соперницу, с которой, точно знала, мне еще не раз придется сразиться за сердце Алессандра. Та сразу же обнаружилась на другом конце зала, около небольшой возвышенности для музыкантов. Кьяру окружила стайка смеющихся девиц, среди которых была и Шанталь. В отличие от своих подруг юная д'Оран выбрала для сегодняшнего вечера скромное белое платье, удачным украшением к которому была зеленая брошь, гармонирующая с цветом ее глаз. Наверное, я и Шанталь были единственные, кто не стремился поразить общество своим внешним видом. Кьяра приветливо помахала рукой, приглашая меня присоединиться к ее свите. Делать нечего, пришлось идти, хотя косые взгляды девушек, обступивших де Касс, не сулили ничего хорошего.