Вишу, вишу... как тряпка на вешалке, телепаюсь, как идиотка,
и вся опасность - побоку...
- А ты скажи...
... признайся.
(дразня махнула я рукой, провела подле его, но тут же отдернула - не успел ухватиться)
Признайся, что любишь меня.
(нервно сглотнул, молчит)
(рассмеялась, невольно рассмеялась я;
попытка дернуть, вырвать свою руку из хватки)
- Лив, перестань!
- Признайся!!!
(и снова тяжелые секунды, рассуждения и нервоз)
- Люблю. Безумно люблю...
Лив...
Захохотала, захохотала я громко, цинично,
захохотала на всю глотку.
А затем резко замерла.
- А я тебя - НЕ-НА-ВИ-ЖУ!
Четкое, дерзкое, неожиданное движение, усердие - и свободной рукой разжала его пальцы, вырвала, выдернула свою пленницу из спасительной хватки - и полетела вниз.
Глава Двадцать Седьмая
***
Не сразу... открыла глаза, не сразу пустила мир в свое сознание. Сонливость, усталость и ломка во всем теле... просто выводили из себя. Но еще мгновение за и против, и сдавшись несмелому шуму подле себя, - насильно подняла свои веки.
Черт, от солнца глаза вмиг заболели и налились слезами. Зажмурилась.
- Эээ, черт, уберите эту лампочку кто-нибудь!
- Оливия! Ты... ты слышишь меня? Ты как? - вдруг кинулась ко мне Дани, жадно припала к кровати, невольно игнорируя просьбу, мое раздражение.
- Ужасно. Такого похмелья у меня еще никогда не было.
- Какое такое похмелье?
Ты что... совсем ничего не помнишь?
- Нет. А что?
(виновато скривилась)
Я что-то ужасное вытворила?
***
Бог мой, сколько было крика, истерики, гнева вылито на меня в последующие несколько дней.
Как оказалось, весь этот больной сон был ничем иным, как реальностью: и совращение Геера, и побег, и прыжок с моста...
Да, да.
... именно поэтому следующие двое суток я провалялась без сознания, в лихорадочном бреду, пока регенерация вампирского тела окончательно не выполнила свой долг.
Берн уехал, как только я была доставлена сначала в морг, а затем тайно домой (спасибо, что хоть на части не рассыпалась, ведь спрыгнула я не в воду, а на проезжую часть), укатил мой Принц... забыв, и как кого звали. Обиделся. Сильно обиделся на мою «издевку».
Но это к лучшему.
Я сама была в шоке, узнав, осознав, что натворила...
... и не отдери Жако, не увези меня вовремя из клуба, было бы намного хуже. Я бы никогда себе не простила ту свою слабость, помутнение, то... свое чертовое признание.
Вот как Геер решил, так и я поняла, что наши встречи... с ним... более чем просто «нежелательны». Они - СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫ!
А значит, как и все эти дурные афтепати, балы, развлечения, алкоголь и наркотики - под СТРОЖАЙШИМ запретом.
Никаких больше экспериментов, попыток забыться и расслабиться.
Работа, работа и еще раз работа - вот лучший антидепрессант. И точка.
Хех, до сих пор в моей голове стоят слова Даниэль:
- Черт, Лив! Я такого ужаса не переживала еще никогда! Мало того, что я кинула вызов самому Берну де Гееру, разъяренному и взбешенному, отобрав его любимое красное capote[2], так еще ты, в конце концов, посмеялась над его чувствами и спрыгнула с моста. Я вообще в шоке, что после такого мы еще все остались живы.
ВСЁ! С меня хватит! Еще раз выкинешь что-то подобное - и больше меня в твоей жизни не будет!
И разве я могу таким доводам сопротивляться?
Ни за что.
Глава Двадцать Восьмая
***
И вроде бы поставлены цели, выбраны приоритеты... И прошлое должно было вразумить, научить, что ничего, чем самый обычный, рутинный покой - прекраснее в жизни нет
(ведь за него... платить горем НЕ НУЖНО!)
Но - увы. Вновь захотелось чего-то нового, приятного. Захотелось ощутить себя живой...
Берна я не видела уже шесть с половиной лет, ШЕСТЬ! ШЕСТЬ, черт дери...
и... давно уже стало казаться, что ничего того и вовсе не было в моей жизни. Ни наших пылких чувств, ни желания друг друга, ни его самого. Всё было сном, и даже «послевкусие» - растаяло.
Несомненно, Геер уже нашел себе новый предмет воздыхания, увлечения, игры, а потому и не спешил вмешиваться в мою жизнь, не спешил ядом сладким отравлять душу и сердце.
Так я объясняла сама себе всё то, что со временем назвала причинами попыток «жить дальше», без него...
...
Черт, не знаю, какой именно момент в жизни стал переломным, что толкнуло меня... именно этого человека впустить в свою жизнь, но факт остается фактом: я уступила. Я уступила Мартину Фоксу. Мелкие, крохотные, ненавязчивые шажки, нападки, уловки... пробили брешь в моей обороне и дали возможность успешно захватить... тыл.