(Барби доселе (да, да, и даже Барби-наркоманку) еще никто не бил, а тут - такое...)
- ТЫ ЧЕ ТВОРИШЬ?! - вдруг неистово завопил «босс», казалось бы, едва не поперхнувшись своей слюною.
- Заткнул.
- ДЕБИЛ! ДА НЕ ТАК ЖЕ!!! - А как?!
- Я тебе, с*ка, по приезду покажу КАК. Ой, как покажу.
***
Тишина. Тишина установилась в салоне... отчего время этой поездки казалось нееевероятно долгим и резиновым. Я испуганно сжималась в калачик, сидя у их ног (на полу) и покорно молчала. Прикусить гордость, дерзость - и ждать. Настанет миг (безусловно, а как же иначе?), когда мы останемся наедине с этим уродом, с тем, что всю эту кашу заварил - и уж тут-то я ему устрою пекло.
Бог мой, только теперь понимаю, насколько я была глупа и недалека. Насколько это были мысли дурны и безрассудны.
По приезду, все так же обращаясь со мной, как с отбросами, за шкирку потащили, потарабанили из подвальных помещений куда-то наверх, и там закрыли в комнате. Нет, это не была ни камера пыток, ни даже место содержания «пленных». Самая обычная (кхм, убранная со вкусом, и не из дешевых вариантов) спаленка, именно она оказалась мне темницей.
Моя фантазия, как и ваша, наверняка, в этот миг, ... ой как бурно разгулялась. Причем дрейфила как от ужасных мыслей об грядущем групповом изнасиловании - к интимному сражению лишь нас двоих, этого красавчика (эээ, «уродца») и меня, несчастной...
Черт, отчего-то я несомненно считала, что расплата за мою дерзость будет носить «сексуальный» характер. Для меня это было - самое страшное, а потому... ничего хуже с этой обстановкой (спальней и мной, пленницей), больше не вязалось.
Но время тикало, и если бы не предательские спазмы желудка в позывах голода (которые явно приходят не позже суток), то точно бы поклялась, что прошла целая вечность.
...
Больше терпеть не было сил: я хотела и по естественным нуждам человека (попросту говоря, в туалет), так и по такой примитивной «причине» - как кушать.
В общем, что было духу - затарабанила, забарабанила руками в дверь, требуя внимания.
Вы полагаете, что я поступила как самая последняя дура? Самая недалекоглядная глупая, самоуверенная малолетка?
Так и есть. Отчего-то я всё больше и больше входила в (казалось бы, давно забытую) роль Барби
(при этом окончательно забыв желание убиться травкой и отрешиться от этого чертового мира)
... и требовала внимания, уважения и заботы.
Сейчас перебираю воспоминания, и,... стыдно, конечно, признаваться, но врать не буду. Что есть, то есть...
Запал, запал мне в душу этот «уродец»,
и виделся тогда мне эдаким, дерзким, с бандитскими замашками, «Принцем», на черном джипе, который влюбился в меня с первого взгляда (то есть это уже произошло), и теперь, как только мы останемся наедине, все мои... льдины треснут и начнется... весна.
И мало того, именно этот человек затем разберется со всем окружающим меня миром, со всеми моими обидчиками... - и я наконец-то обрету... заслуженное счастье.
Но принц не спешил ни за весной, ни за обыденной трапезой обычного, самого приземленного, насильника.
Сколько бы я не кричала, не билась головой, руками, ногами, попой об дверь - меня никто не слышал.
С каждым таким тщетным моим позывом... образ «Принца»... неустанно таял.
... И вот. Наконец-то. Замок щелкнул. Дверь дрогнула - и я застыла в шоке. Мужчина, лет так под шестьдесят, усталым взглядом окинул меня и вполне равнодушно спросил:
- Чего кричим?
- Я в туалет хочу. И кушать!
(обижено надула губы, будто передо мной застыл мой «Принц», черт его уже дери!)
- В туалет - свожу. А кушать - не обещаю. Только не шуми. У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию.
Глава Пятая
***
«У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию».
Эти слова назойливым эхом стояли, вторились в моей голове, когда я неспешно продвигалась за дворецким (так я определила роль незнакомого, флегматичного мужчины во всем этом цирке).
И вот, будучи уже совсем рассвирепелой, обозленной на «уродца»
(в большей части за то, что он ко мне, его трофею, так и не явился)... я просто не смогла не среагировать «правильно» на отпущенное в мою сторону «предостережение».
... и, как только мы спустились по лестнице, прошмыгнули («мышей») мимо зала, где собрались все «благочестивые» гости, я застыла, как вкопанная.
Этот смех, эти шуточки, этот азарт, вызванный увлекательной игрой в покер, меня просто вывели окончательно из себя.
Резкий разворот, шаги туда, где...