— Пчелка, — зовет он по-русски. Он желает познакомить свою девушку с большим количеством людей.
«Пчелка» — русское ласковое обращение, эквивалент слову «милая». Без сомнений, жало Ползин тоже учитывает. Он любит свои маленькие секреты. Но он отдал бы жизнь за информацию, что бодигард, которого он представляет как свою девушку, — агент британского правительства. Вряд ли эта тайна доставила бы ему удовольствие.
Проскальзываю к нему и, изображая скуку, холодно приветствую его новых друзей. Их утомляет моя грубость, они извиняются и уходят. Как только они сваливают, беру Ползина под руку и тяну в сторону двери.
— Я устала от Нью-Йорка, — выдаю я. — Нам нужно уехать.
Он морщит мясистый лоб и касается моего подбородка.
— Почему, пчелка?
— Здесь немного скучно.
Он широко улыбается.
— Слышал о твоем дружке. О любовной ссоре. — Он цокает языком, будто я непослушный ребенок.
Сдержанно улыбаюсь, представляю, с какой легкостью лезвие скользнуло бы по его яремной вене.
— Не в том дело. — Понижаю голос. — На этой вечеринке полно твоих врагов. Целая куча. Нам нужно уехать отсюда.
— Мы уедем в среду, пчелка.
Сканирую зал.
— Нужно все упаковать уже сейчас. Мы уедем сегодня. Здесь ты в опасности.
— Вот для чего ты и нужна. Ты меня защищаешь. — Он замолкает. Пожимает плечами. — Везде небезопасно.
— Да, но в мою компетенцию входит исключать опасные для тебя моменты до того, как они произошли. Знать, когда уехать. — Опускаю ладонь на его грудь. — Моему бублику нравится дышать? — Улыбаюсь. «Бублик» — русское прозвище, которым я с наслаждением его называю.
— Ты меня огорчаешь. — Он надувает губы. Надувающий губы Ползин — не самое привлекательное зрелище.
— Ты хочешь, чтоб я выполняла свою работу? Если да, вот что я предлагаю: возвращайся в пентхаус с Димой и собирай вещи. Мы можем улететь до рассвета.
Он хмурится.
— У меня... встреча.
— Уже нет. Выспаться сможешь в самолете.
Он хохочет.
— Какая властная, — говорит он. — Моя Катерина любит командовать.
— Твоей Катерине ты нравишься живым.
«Пока что».
Он фыркает, но подчиняется. Как никто другой мой бублик любит дышать.
— Мне нужно проверить Власова. Отправляйся с Димой и Дмитрием.
В знак согласия он ворчит, а я сматываюсь оттуда и, проходя мимо, посылаю Диме сигнал отвести Ползина в лимузин.
Вместо того, чтоб подняться наверх, шагаю в дамскую комнату. Оказавшись внутри, из-под подкладки клатча достаю второй телефон и набираю Арчи. У Арчи есть связи в ЦРУ. Он не любит ими пользоваться, но угроза непривычная.
Арчи отвечает незамедлительно.
— Это твоя любимая племянница, — сухо проговариваю я.
— Китти, дорогая.
Он произносит слова как приветствие, но в голосе слышится вопрос. В Лондоне почти три часа утра. Он что, пьет глинтвейн и раскладывает в библиотеке пасьянс? Иногда у него возникают проблемы со сном.
После взрыва в Судане, который убил моих родителей, Арчи взял меня под свое крылышко. У нас появился ритуал: я делал домашнюю работу за громадным столом из красного дерева, а Арчи занимался делами. Иногда всю ночь и до самого утра. Мы никогда много не болтали. Арчи немногословен. Те слова, которые он произносит, должны выполняться.
У нас существует негласное правило: если не считать запланированных отчетов, я могу ему звонить только в крайних случаях.
— Быстрый вопрос, — бойко начинаю я. — Слышал о пареньке по имени Неро?
Повисает тишина.
— Значит, слышал, — заключаю я.
— Ландлоу говорит, что Неро — это три парня, — наконец-то отзывается Арчи. — Типичная ЦРУшная гипербола. Американцы очень любят всю эту ерунду про супергероев.
— Кажется, это все-таки один парень. Сегодня он нарисовался. По работе.
— Сегодня?
— Сегодня.
— По работе, говоришь. — Арчи вроде как задумывается.
— Да, и он хорош. Почти добрался до Ползина. Он не профи, Арчи. Понятия не имею, кто он. Но вряд ли сегодня он работал один. Он пришел с женщиной. Мне показалось, она агент. Похоже на изменение тактики. Управление присылает непредсказуемого человека. Темную лошадку.