Выбрать главу

И мне это на хрен не нужно! восклицаю я. Теперь мое отчаяние становится очевидным, но мне плевать. Все, что мне остается, униженно умолять, и это я тоже добавляю в микс. Хочешь, чтоб я умолял? требовательно бросаю я. Черт, я буду умолять. Со всей дури бухаюсь на колени, приподнимаю голову и глазею на него, ладони опускаю на бедра. Умоляю тебя, Уилл. Дай мне шанс найти файл.

Он отводит взгляд. Словно ему больно видеть меня на коленях.

Скажи зачем, жестким тоном говорит он, челюсть напряжена. Кажется, будто даже мышцы шеи тверды как сталь. Мне необходимо знать зачем.

Закрываю глаза и, склонив голову, стискиваю зубы. Я стою на коленях, демонстрирую свою потребность самым физическим, висцеральным способом из всех возможных. Неужели этого не достаточно? Ему обязательно нужно вытащить из меня все сокровенные тайны? Это все, что у меня осталось, особенно сейчас, когда даже студия, мое жалкое убежище, была обнаружена.

Хочешь знать, что думаю я? спрашивает он.

Поднимаю глаза и настороженно на него смотрю.

Думаю, дело в твоих родителях. Думаю, в файле содержится нечто такое, что ты хотел бы просмотреть. Он наблюдает за мной, встает и, сощурившись, что-то прикидывает. Или тебя беспокоит, что это может просочиться. Твое нежелание, чтоб файл увидел свет, личного характера, не так ли? Ты знаешь наверняка, что там что-то есть, или только подозреваешь?

Хочется закрыть глаза и спрятаться от этого проницательного взгляда. Но я вынуждаю себя смотреть на него, столкнуться со всем с высоко поднятой головой.

В этом файле много информации, говорю я. И да, думаю, кое-что может быть и о моих родителях, но это лишь часть. Куче других людей не пойдет на пользу, если файл окажется не в тех руках.

Это правда. Сказанное мной совершенная, неоспоримая правда. Но в этот самый момент я осознаю кое-что важное: «Я понятия не имею, что стану делать с файлом». Единственное, что я знаю, мне нужно его увидеть. Выяснить, о чем там говорится. А после этого? Передать начальству? Зарыть? Уничтожить? Не знаю, и сейчас добавить мне нечего. И будет нечего до тех пор, пока я не заполучу файл. Чувствую, что пойму только тогда. И именно тогда узнаю, что я за человек на самом деле.

Продолжаю прессовать.

Одна неделя, молю я и, как бы ни было сложно, удерживаю его взгляд. К исповедям я не привык, а он толкает меня в те места, куда идти мне совершенно не хочется. В новую страну, где все кажется непредсказуемым и опасным.

Спустя минуту он отвечает:

Женщина, с которой я работаю, настоящая карьеристка. Должно быть, тебе известен этот тип. Он улыбается, хотя улыбка фальшивая. В ней слишком много усталости. Морщинки возле глаз не появляются. Внезапно я не могу его прочитать. А хочется до ужаса. Сейчас у нее приказ избавиться от Ползина. Поэтому они пригласили меня, и мы работаем в паре. Могу сказать, что пять лет назад Ползин и управление прекрасно ладили. Теперь они на ножах. Кто знает, может, через пару месяцев между ними все наладится.

Внутри все опускается. О чем он говорит?

Все сводится к тому, продолжает он, что приказ в любое время могут отменить. И ее это вполне устроит, потому что она тоже в игре. Просто очередной игрок. Пауза. Но меня не устроит. Я не игрок, Кит.

Разумеется, я об этом знаю. С самого начала знал. Но понятия не имею, что это значит. Как далеко он зайдет? У него, как и у меня, задание. Он не станет подчиняться приказам?

Нет? Мой голос даже для моих собственных ушей звучит хрипло.

Наблюдаю за движениями его кадыка. Тяжелый взгляд сосредоточен на мне. Воздух между нами кажется невыносимо густым.

Нет.

Жду, сердце колотится, желает, чтоб он сказал больше. Нуждается в том, чтоб он сказал больше.

Если завтра мне прикажут остановиться и не выслеживать Ползина, это не будет иметь значения. Я не перестану его выслеживать. И все равно убью. Чтоб остановить, им придется меня убрать. Он делает паузу, кажется, тщательно подбирает слова. Знаешь что? Думаю, ты такой же. Ты ищешь файл не для британской разведки. Ты ищешь его для себя. Мы одинаковые.