— Ты не можешь говорить серьезно, — произносит он.
Я ставлю на кон все, но мне плевать. Притягиваю его к себе, прижимаюсь к нему губами и целую от всей души. Зажимаю его губу меж своих губ и слегка ее посасываю, а он отвечает всем телом, ерзает по мне.
«Ох, уж этот парень».
— Мы поможем друг другу, — между поцелуями проговариваю я. — Пойдем ва-банк.
Он отклоняется и на меня глядит. В глазах тот самый блеск, что иногда появляется… Заинтересованность. Веселье.
— Пойдем ва-банк, — повторяет он. — Поможем друг другу?
Сказанное звучит так, будто идея ему интересна, и мое сердце вот-вот разорвется от счастья.
— У меня есть выход на ЦРУ и доступ ко всему, что им известно, — откликаюсь я. — А у тебя есть выход на Ползина.
Он пристально всматривается в мои глаза.
Понятия не имею, что, по его мнению, содержится в том файле о его родителях — или о чем угодно. Может, стоит у него спросить? Но если уж совсем на чистоту, это не имеет значения, потому что в сущности мы одинаковы — говоря это, я не шутил. Может, я и не знаю, что находится в том файле, зато знаю, что сидит у него внутри.
— Откуда тебе знать, что ты можешь мне доверять?
Силюсь не улыбаться. Он вообще понимает, что даже не поинтересовался, откуда ему знать, что он может доверять мне? Словно эта часть не обсуждается.
— Чувствую, что могу, — говорю я. — Эй, нам нужно что-то менять. Как оказалось, мы оба — полнейшее дерьмо, и остановить друг друга не в состоянии. — Стараюсь подавить улыбку, но это сложно. Мне нравится мысль, что мы будем работать вместе, путешествовать вместе. Было бы здорово.
— Значит, если я верно понимаю, мы будем вместе работать, вначале отыщем файл, потом выследим Ползина. Таков твой план? — Сейчас он лежит на спине, волосы веером рассыпались по дешевому колючему ковру. И он прекрасен.
Подпираю голову рукой, смотрю на него сверху вниз, упиваюсь им.
— Ага. Таков мой план.
— И кто из нас, по твоему предположению, его убьет? Должен сказать, что жду этого с большим нетерпением.
Внезапно понимаю, что он меня дразнит. Ему известно, насколько сильно я жажду убийства.
— Я. Не обсуждается. Мне есть что ему сказать.
Залегшая на лице Кита тень говорит, что он знает больше, чем озвучивает, обо мне и о случившемся в Афганистане.
— В частности, имена, — добавляю я. — Буду называть имена и одновременно его убивать. И он поймет, за что огребает.
— Медленно убивать, — говорит Кит, — и держать его в сознании, чтоб он сумел выслушать список имен, немного опасно. Резко прихлопнуть — гораздо безопаснее и чище. Вход и выход.
— Именно так должно быть.
Выражение его лица излучает нежность.
— Считаешь, это поможет?
Тут я замолкаю, раньше мне не задавали этот вопрос. Всем всегда было насрать. Всем этим лоснящимся ЦРУшным парням с их притворным состраданием, которое они выказывают, когда хотят отправить парня вроде меня на безнадежную миссию.
Он ждет. Ожидает ответа.
— Без понятия, — отзываюсь я. — Дело не в том, чтоб мне полегчало. Я на это и не надеюсь.
Кит торжественно выдает:
— Я помогу тебе, Уилл. Приведу тебя к нему.
Киваю. Ради друг друга мы ставим на кон все. Два прыжка в неизвестность. Встреча посередине. Я достану ему файл, а он приведет меня к Ползину.
Меня переполняют восторг и уверенность.
— Сейчас ты от него далеко, — говорю я. — Когда тебе нужно вернуться? Через неделю? Поэтому на поиски файла ты просил неделю?
Он вздыхает, как делает очень часто. Даже этот вздох… Мне нравится этот звук.
— Я никогда не знаю наверняка. Неделя — это предположение. Он укрылся с женщиной в одном из своих загородных домов. Как только она ему наскучит, он позвонит мне.
Хмурюсь, мне не нравится, к чему он клонит.
Кит взрывается хохотом.
— О, я тебя умоляю. Для защиты. В какой-то момент он захочет сменить место пребывания.
— Точно, я не подумал…
Он надменно приподнимает бровь.
— Кажется, на секунду ты именно подумал. Серьезно, Уилл? — Последнее он изрекает так, будто делает мне выговор.