Он проводит ладонью по моей груди, словно исследует мышцы. Пальцы беспечно блуждают по контурам моей груди. Юный принц осматривает свои владения. Немного выпрямляю плечи. Боже, я выставляюсь перед ним напоказ. Внутри разворачивается странный микс из возбуждения и смущения.
Кит останавливается на шраме на моем животе, кончики пальцев едва касаются сморщенной кожи.
— Шрапнель15?
— Ага, — хриплю я.
— Все достали?
— Судя по заверениям, да.
Ладонь скользит все выше и выше, дрейфует мимо ключицы, по горлу. В конце концов, кончики пальцев дотрагиваются до моих губ, до шрама. Он такой бледный, такой тусклый, большинство людей его даже не замечает. Чаще всего я и сам про него не помню, но Кит видит. Кит многое видит. Полагаю, дело в том, что в глубине души он творец.
— Думаю, этот мой любимый. Прямо на губном желобке.
— Тебе нравится?
Он улыбается.
— Без него ты выглядел бы симпатичнее. Откуда он у тебя?
Целую кончик его пальца.
Сверкнув глазами, он его убирает.
— Откуда?
— Драка в школе.
— Украл обед у какого-нибудь несчастного ребенка?
— Эй, я хороший парень! — возражаю я. — Это случилось во время игры в доджбол16.
— Доджбол?
Боже. Он произносит слово идеальным, изысканным акцентом, словно никогда не слышал о доджболе. А, может, и не слышал.
— Тебе не обязательно знать.
Кит хмыкает, и внезапно до меня доходит: он отлично осведомлен, что такое доджбол. Появляется ощущение, что он изображает из себя роскошного британца лишь для того, чтоб я улыбнулся.
Какое-то время мы молчим, растворяемся в объятиях друг друга, а потом Кит заговаривает:
— Откуда ЦРУ известно, что у Ползина нет Рок-файла?
Качаю головой.
— Понятия не имею.
— Было бы полезно выяснить. Отсюда и начнем.
— Могу поработать с агентом Вагнер и узнать. Наедине я сумею что-нибудь из нее вытянуть. Я подметил кое-какие ее выражения, некоторые из них говорящие. Во всяком случае, для меня. Мне нужно вернуться и встретиться с ней лицом к лицу. Неделя — не так уж и много.
— Верно, — отзывается Кит. — Я еду с тобой.
Сердце воспаряет. Именно так я и хочу.
— Начиная с этого момента, мы должны передвигаться и действовать быстро, — продолжает он. — Файл может находиться в любой точке мира. Мы возьмем все, что ты сумеешь добыть, и соединим с тем, что известно мне, и с тем, что я смогу вытянуть из Арчи. Я не имею ни малейшего понятия, что это может быть, но пойму после твоего рассказа. Возможно, тебе не раз придется встретиться с Вагнер.
— А если, пока мы будем в разъездах, тебе позвонит Ползин?
— На пару дней я сумею его сдержать, — говорит Кит, поднимается и шагает в ванную. — Если задержаться чуть дольше, у него начнется паранойя. А он и без того самый параноидальный человек.
***
Семь часов спустя я шагаю по проходу «Боинга-777» и отыскиваю место 13В, которое оказывается в последнем ряду бизнес-класса. Убираю багаж, а сидящий на месте 13А мужчина отрывается от газеты и резко кивает. На нем надет обтягивающий кашемировый свитер, а светлые волосы собраны в мэн бан. Он такой сексуальный, что я почти проглатываю язык. Занимаю свое место и принимаю предложение стюардессы принести напиток.
Это прямой перелет до Даллеса17 в Вашингтоне. До взлета мы молчим. А как только оказываемся на крейсерской высоте, я заказываю скотч. Мужчина в кресле 13А заказывает джин с тоником. Мы получаем свои напитки, он поворачивается ко мне — на веки нанесено немного подводки, а на ухе сверкает серебристый кафф, я не могу оторвать от него взгляд — и представляется как Крис. Он соблазнительно улыбается и добавляет:
— Но можешь звать меня Кристофер.
— Хочешь, чтоб я звал тебя именно так?
Он легкомысленно машет рукой.
— Так меня зовут друзья.
Он развлекает меня монологом о своей вымышленной жизни руководителя пиар-отдела в Лондоне и обо всех известных ему селебрити. Манерная болтовня с кучей намеков и заманчивых взглядов из-под ресниц. Он будто совершенно другой человек. Парень, которому незачем прятать свою ориентацию. Задумываюсь о том, насколько все это близко к настоящему Киту. Он играет роль или позволяет мне увидеть проблеск чего-то настоящего?