План хороший. Простой. Достоверный. Именно так я и поступил бы, если б получил сведения от этого Бориса. Подобрался бы к Вагнер и клянчил бы у нее информацию. Она не удивится.
Они хотят файл. Черт, да они офигеют от счастья, если я его отыщу. Но не придут в восторг, если я отдам его Киту, но именно так и произойдет.
Кит возвращается, пассажирам раздают покрывала, они под ними сворачиваются, стараются уснуть. Он протягивает мне покрывало и разворачивает свое. Секунду я медлю, а потом следую его примеру — в салоне довольно прохладно.
Мы укрываемся, и я чувствую, что краешек моего покрывала приподнимается, а потом по моему колену крадется мягкая ладонь Кита. Взволнованно напрягшись, я жду, что его рука опустится на мою промежность, приласкает мой член. Я как выжатый лимон и сомневаюсь, что полностью готов поддержать желание Кита, но уверен: сделаю все, что в моих силах.
Этого не происходит.
Ладонь движется… пока не отыскивает мою руку. Затем он переплетает наши пальцы и замирает.
Тяжело дышу, жду жеста, но так и не дожидаюсь. В конце концов, понимаю, что Кит уснул, а его рука по-прежнему в моей руке.
Сердце сжимается, болезненно скручивается из-за практически невыносимого счастья.
Большим пальцем поглаживаю тыльную сторону его ладони и тоже засыпаю.
Глава 19
Уилл
Расположившись за столом, меня разглядывает Вагнер. Только что я толкнул историю о Борисе, а она все это время просидела с каменным лицом.
— Когда Борис тебя навещал?
— Вчера утром.
— И ты даже не сообразил позвонить мне?
— Он не хотел. — Перебарываю беспокойство. Не создан я для вранья. Уж лучше схлестнуться с противником.
Она прищуривается.
— И он сказал, что Ползин куда-то собирается? Когда?
— Скоро. — Пожимаю плечами и придерживаюсь своей легенды. — Больше мне ничего не известно.
— Что, по-твоему, означало сказанное Борисом «скоро»?
Качаю головой.
Вагнер внимательно меня рассматривает. Это нервирует. Она оценивает мои слова? Или приценивается ко мне? Она подозревает? Ей известно, что Борис мертв?
Такое возможно. В конце-то концов, это же ЦРУ — они не недоумки.
Пульс увеличивается. Теперь я работаю и путешествую с Китом. Китом, бодигардом Ползина. Если взглянуть с их точки зрения, то я в прямом смысле работаю с врагом. За это меня могут посадить.
Чутье подсказывает, что Киту можно верить. Но в теории все выглядит в высшей степени неправильно.
Вагнер открывает лэптоп и щелкает мышкой, потом какое-то время долбит по клавишам и играет со мной в молчанку. Ей реально интересно то, над чем она работает? Или ей просто по приколу вынуждать меня потеть? Если она пытается заставить меня попотеть, ей охерительно удается.
Она продолжает пускать пыль в глаза. Хочется выяснить, чем она занята, о чем размышляет. Она играет в какую-то игру? Обычно если мне что-то не по душе, я даю человеку знать.
Но я практически слышу в голове голос Кита: «Сейчас не время вести себя как слон в посудной лавке».
Кит был бы невозмутим и вдумчив. «Нет, он следовал бы стратегии», — решаю я. Равный ей игрок. Он действовал бы ловко. Он считает, мне этого не достает.
Ловкости.
Призываю себя расслабиться, откидываюсь на спинку и скрещиваю ноги, будто все идеально и под контролем, стараюсь подражать Киту и его изворотливости. Он хохотал бы как ненормальный, если б знал, чем я занят, но мне тут же становится лучше.
Из компьютера Вагнер доносится звук отправленного е-мэйла, волоски на шее встают дыбом, но я продолжаю брать пример с Кита.
Она закрывает устройство, взгляд сосредоточен на мне. Подмывает заполнить тишину каким-нибудь вопросом или заверением. Но вместо этого я беззаботно улыбаюсь.
Кит иногда так делает — нацепляет безмятежную улыбку Моны Лизы. Немного холодную. И сидя с улыбкой Кита на лице, ко мне приходит понимание, что под ней скрывается: чертов тяжкий груз, вероятно, тяжелее, чем можно вообразить. Чувствую к нему дикую привязанность. Даже более того. Хочу быть частью всего. Хочу помочь ему пережить то, что он переживает.
Вагнер наконец-то сворачивает игру в гляделки. Поднимается со стула и шагает к картотеке, что стоит позади меня. Проводит по считывателю пластиковой карточкой, которую носит на шнурке на шее. Приглушенно щелкнув, на ящиках отпирается замок. Она открывает второй и вытаскивает тонкий файл в гладкой папке, аккуратно закрывает шкаф и тянет за ящик, убеждается, что он заперт.