— Брось нож, дорогуша, — бормочу я.
Лезвие падает на пол.
Меня захлестывает адреналин. Когда он ворвался в дверь… Твою мать, никогда не видел столь стремительного и идейного человека. Он вполне мог выбить пистолет из моей руки.
Только вот… не стал.
Честно? Я озадачен. Я знаком со всеми разновидностями действующих лиц в таких вот мерзких игрищах. С кучей мужчин и женщин с различными точками зрения, разной внешности и с разнообразными целями, но этот парень не укладывается в стандарты.
Не знаю, кто он.
— Ищешь кого-то? — спрашиваю я. Сердце бешено долбится. Меня спасло лишь его промедление. Он сам-то понимает?
К моему пистолету присоединяются еще три, все направлены мужчине в голову.
Дима сплевывает на ковер. Какая же он свинья.
— ЦРУшные имбецилы, — говорит Дима. Он часто произносит по-английски слово «имбецилы». Он обожает это слово.
Но этот мужчина не имбецил. Он… Вдыхаю его аромат.
Господи боже, что я творю?
Отхожу от Неро, прижимаю пистолет к его шее и располагаюсь позади его крупногабаритного тела.
Мысль о том, что придется его прикончить, невыносима. Или еще хуже: его прикончат эти психованные мудилы. И в этот миг я совершаю нечто очень-очень глупое.
— Он не ЦРУшник, — глумлюсь я на русском. — Он мой бывший. Ублюдок за мной следил.
Трое охранников, особенно Дима, смотрят с подозрением. Но я наглый. Просто не хочется, чтоб мозги этого мужчины были разбрызганы по ковру. Не могу я этого допустить.
Когда есть возможность, я стараюсь предотвратить смерть. Правда. Но я никогда не рисковал своим прикрытием.
— Он ревнивый мудак, — говорю я по-русски. Я надеюсь, что Неро понимает мою игру, но быстро замечаю: по-русски он не сечет. Твою ж мать, он не понимает язык своей конечной цели! Придвигаюсь ближе и довольно громко, чтоб другие могли слышать, мурлычу ему на ухо по-английски: — Я рассказываю о своем ревнивом бывшем из Америки. Когда же ты перестанешь так нелепо себя вести, Коди?
«Коди» звучит по-американски. Слишком по-американски?
Мужчина замирает. Упирается руками в стену и, обернувшись, смотрит на меня. В меня впиваются проникновенные глаза цвета черного кофе, а исходящий от него жар согревает мою кожу. Он пахнет мужчиной — никакой парфюмерии, гелей и лосьонов. Лишь аромат соли и пота.
Он молчит. К счастью, он не глуп.
Симулируя приподнятое настроение, улыбаюсь. На самом же деле я далек от веселья. Меня ужасает риск, на который я иду. И чувствую я не только ужас. Меня переполняют эмоции, которым я не могу дать названия. Такие эмоции стоило оставить в запечатанной коробке и надежно спрятать в студии.
Возможно, моя история и прозвучала подозрительно, но охрана ее под сомнение не ставит. Они привыкли мне подчиняться. Они глазеют друг на друга и смеются. Им всегда было со мной некомфортно. Но они слишком меня боятся, чтоб демонстрировать неудобства. Опасаются моего влияния на босса.
Ладони потеют, из-за чего «люгер» скользит в руке. «Черт».
— Хочешь, мы его пристрелим? — спрашивает по-русски один из них. Они часто говорят со мной на русском.
Качаю головой.
— Я с ним разберусь, — на ломаном русском отвечаю я, тон равнодушный. — Отвезите босса домой. Дима впереди, двое с Ползиным. Никаких ошибок, понятно? Проверьте каждую комнату.
Мы говорим о кондо Ползина в Вест-Сайде. Там относительно безопасно. И ехать не очень далеко.
Они кивают, отступают и убирают оружие. Чувствую, что прижатый мной к стене мужчина улавливает момент их отхода. Дальше будет сложнее. Надеюсь, мой заложник достаточно умен, чтоб понять: хуже момента для нападения не придумаешь.
— Ладно, Коди, — произношу я. — Хочешь пообщаться? Хорошо. Даю тебе пять минут, чтоб убедить меня в промахе, и что ты на самом деле не изменник.
Держа руки поднятыми, Неро потихоньку оборачивается. Он долго глазеет на кучку остолопов, а потом переводит взгляд на меня. Смотрит почти ласково.
Дима проходит к двери. Остальные следуют за ним, словно подружки невесты в мужском обличии.
Неро мягко говорит:
— Я бы никогда не изменил тебе, малыш.
Боже, его голос. Глубокий, раскатистый и теплый. По телу бегут мурашки.
Скрывая свою необъяснимую реакцию, я приветливо улыбаюсь.