— Ты же понимаешь, что, если твои заверения меня не убедят, я прострелю тебе колени?
Дима и его братва хмыкают, а потом закрывают за собой дверь.
Коди — Неро? — улыбается в ответ. Верхнюю губу делит пополам бледный, почти незаметный шрам. Он сантиметр в длину, чуть левее губного желобка.
— Что мне нужно сказать, чтоб убедить тебя, солнышко?
Сейчас мы одни.
Смотрю ему прямо в глаза, потом осторожно перевожу взор на один угол комнаты, затем на другой, показываю, где расположены камеры и микрофоны.
— Не люблю публично трясти своим грязным бельем, — отзываюсь я.
Понимание мерцает в его темных глазах. Он умнее, чем выглядит. Из-за чего он становится еще опаснее.
Но Ползину нужно увидеть нечто убедительное. Не могу я выпустить этого парня отсюда безнаказанным.
Плюс нужно предупредить Неро о том, что им еще не продумано, пока он не ляпнул то, что нас разоблачит.
Посылаю ему угрожающий взгляд — взгляд Ползина — и с долбящимся сердцем понижаю голос до естественного глубокого звучания.
— Оставим оправдания на потом. Давай-ка для начала ты убедишь меня в своем раскаянии? А для этого придется опуститься на колени и взять мой член в рот.
Глава 5
Уилл
Пялюсь на нее будто бы целую вечность, но на самом же деле всего пару секунд.
— Что? — глупо спрашиваю я.
Она — он — смотрит на меня глазами хищной птицы — невероятно грозно — и задирает шикарное белое платье.
Под ним на нем надеты белые шелковые трусики с кружевами, а вот прикрывают они очень мужскую выпуклость.
А я не могу дышать.
«О, боже».
Таращусь на выпуклость. Во рту пересохло. Сердце барабанит. Член как железный кол. Голова кружится.
— Тебе стоит быть очень убедительным, Коди, — говорит он, и я поднимаю взгляд на его прекрасное лицо.
Придерживая платье, он лениво улыбается. «Люгер» все еще в руке. Из-за своего английского акцента он напоминает герцога.
В его глазах мелькает мрачное предупреждение, и я его понимаю. Нас записывают. Если хочу выбраться отсюда живым, мне необходимо отыграть свою роль.
Нужно все сделать хорошо.
Серьезная жертва, да? Стоит подумать о том, что он прячет под этим куском шелка с кружевами, как тут же во рту скапливается слюна.
По какой-то причине этот парень — Кейт Нельсон, охотница за деньгами, она же черт знает кто — решил мне помочь. Это безумный риск. Понятия не имею почему, но я принимаю предложенный мне «спасательный круг». Не сомневаюсь: это мой единственный шанс пережить сегодняшнюю эффектную катастрофу. Я медлю, хотя по идее должен мчаться вперед на всех парах.
Опускаюсь на колени.
— Руки за голову, мой милый, — любезно произносит он. — И позаботься о том, чтоб они там и находились.
Слова звучат как вежливая просьба, но нам обоим известно, что это команда, которой я повинуюсь и на коленях ползу к нему.
Мой спаситель пристально на меня смотрит.
Гляжу на него в ответ. Пульс ускоряется. У него гладкие ноги бесконечной длины. Он высокий и стройный, и сексуальный как никто другой, и охренеть какой сильный — я испытал на себе предел его возможностей, пока был прижат к стене.
Белое платье с высоким горлом по-умному задрапировано и маскирует плоскую грудь и мужское достоинство. Но сейчас оно задрано выше бедер, и скрывать уже нечего.
Добравшись, запрокидываю голову и смотрю на него. Поразительно. Черты его лица смягчаются.
— Сделай все убедительно, — шепчет он. — А потом... мы сможем отправиться домой и помириться как следует.
До меня доходит: он считает меня натуралом, и что происходящее должно быть для меня суровым испытанием. Я почти хохочу в голос. Опять-таки я понятия не имею, кто он такой, какие у него предпочтения. Правдоподобная женская роль ни хрена не значит.
По неясной причине эта мысль вселяет в меня еще больше решительности, и появляется желание сделать этот минет лучшим в его жизни.
Эй, ничто не сравнится с брошенным вызовом, да?
Утыкаюсь лицом в его промежность и трусь щеками о шелковые трусики. Он издает мягкое удивленное «у-у-уф!» и вздрагивает, но мгновение спустя берет себя в руки. Осторожно опускает руку мне на голову. В другой, я знаю, до сих пор держит «люгер».
Его аромат опьяняет. Нижнее белье пахнет чистотой. Еще есть другой запах, слабее и приземленнее — типично мужской. Издаю стон, зажимаю меж зубов краешек трусиков и пытаюсь стянуть их вниз.