Я отправляю лучшую фотографию — то есть шесть из девяти наших детей с открытыми глазами — в групповое сообщение, которое мы отправляем их родителям, и ответы начинают поступать сразу же.
«Как весело!»
«Какая замечательная группа!»
«Почему Кайли сзади? Я едва могу ее разглядеть».
— Хорошо, — говорит Лоренцо, снова привлекая всеобщее внимание. — Кто хочет есть?
Мы заказали столик в маленьком кафе, расположенном прямо за углом от фонтана.
Учитывая размер нашей группы, они смогли разместить нас только снаружи, и мы расположились за несколькими столиками. Ученики группируются по группам: мальчики из Линдейла и девочки из Линдейла, мальчики из Тринити и девочки из Тринити.
Я первая занимаю место за столом сопровождающих. Выбираю место в конце, и тут, к моему огорчению, Ной выдвигает стул слева от меня.
Я бросаю взгляд на свободный стул в дальнем конце стола — место, где должен сидеть он, но Ной просто берет свое меню, не беспокоясь о моей пассивной агрессии.
— Мы быстро воспользуемся туалетом, — говорит нам Габриэлла, прежде чем они с Эшли уходят.
Лоренцо нужно переговорить с официантом о том, как мы будем делить чек, а это значит, что я остаюсь наедине с Ноем. Как вам такой ужасный поворот событий?
— Там полно мест, — говорю я, махнув рукой в сторону противоположного конца стола. — Нам с тобой даже не придется смотреть друг на друга. Ты можешь притвориться, что меня не существует.
— Я вполне могу сделать это прямо отсюда. К тому же, стулья стоят на солнце.
Верно, а это значит, что я тоже не двигаюсь. В тени погода не такая уж плохая. И под «неплохой» я подразумеваю, что моя задница наконец-то перестала потеть.
Мы оба обращаем внимание на наше меню, снова игнорируя друг друга.
У Ноя это получается лучше, чем у меня.
Я думаю, он мог бы просидеть в тишине целый день. Его сила воли превосходит мою. Тем временем я барабаню пальцами по столу, оглядываюсь по сторонам в поисках других сопровождающих, делаю глоток воды. Медленно теряю самообладание.
Тишина становится невыносимой. Мне нужно ткнуть его.
— Я кое-что поняла, — говорю я, не отрываясь от своего меню.
Ему удается полузаинтересованно хмыкнуть.
— Даже ты не сможешь испортить для меня Рим. Это прекрасное место.
Ной не клюет на мою приманку, поэтому я пытаюсь снова.
— Так что ты думаешь о Габриэлле?
— Она свободна?
— Да. Кажется, ты ей интересен.
Он, наконец, откладывает свое меню и смотрит на меня.
— Она симпатичная.
Что?!
Что это значит?
Я никогда раньше не слышала, чтобы Ной говорил о женщине. Я знаю, что у него были свидания. Я следила за ним на Фейсбуке. Год назад на его профиле была фотография с симпатичной блондинкой, ее щека была прижата к его щеке. Ее глаза блестели от любви.
Прежде чем я успеваю попросить Ноя рассказать подробнее о «Она симпатичная», возвращается Лоренцо и занимает место рядом со мной, напротив Ноя.
— Если вы позволите, я бы хотел сделать заказ на стол, — говорит он, глядя на меня. — Это один из моих любимых ресторанов в Риме. Сюда ходят обедать все местные жители.
Я отодвигаю от себя меню и улыбаюсь.
— Звучит замечательно.
Габриэлла и Эшли возвращаются, и до конца трапезы я не обращаю внимания на Ноя.
Это относительно легко сделать, когда рядом Лоренцо. Я уделяю ему все свое внимание, улыбаюсь, смеюсь и настраиваю свое обаяние на сто.
Габриэлла и Эшли потерялись в своем собственном мире, болтая без умолку о людях, которых мы не знаем, а Ной — это... Ной.
Он сидит тихо, слушая, как Лоренцо рассказывает о наших планах на следующие несколько дней. С завтрашнего дня ученики начнут следовать строгому расписанию. По утрам с девяти до одиннадцати они будут находиться в классе, изучая латынь с преподавателем из школы Святой Сесилии. У них будет часовой перерыв на обед, а после обеда Лоренцо поведет нас всех на экскурсию по городу. Некоторые дни, конечно, будут отличаться друг от друга. Например, наша поездка в Ватикан займет два полных дня, поэтому детям придется пропустить латынь. В остальном, мы с Ноем будем свободны по утрам. Рим будет у меня под рукой.
Я уже мечтаю о том, как проведу время. Высплюсь, поброжу, найду милое кафе, выпью слишком много кофе.
Когда нам приносят еду, я едва могу сдержать восторг.
— Это polpette all'amatriciana, — говорит Лоренцо, указывая на блюдо с крошечными фрикадельками в томатном соусе. — А это baccalà — запеченная в духовке соленая треска. Обязательно попробуйте это блюдо, но оставьте место для cacio e pepe.
Моя тарелка мгновенно наполняется. Я не смогу пошевелиться, как только закончу эту трапезу. Им придется пригнать тачку, чтобы отвезти меня обратно в школу.
Каждый кусочек вкуснее предыдущего. Звуки, исходящие из моего рта, порнографичны.
Ной телеграфирует мне о своем раздражении, но мое внимание сосредоточено на пасте.
— Вкусно, да? — спрашивает Лоренцо, пока я выскребаю остатки томатного соуса последней порцией лапши.
— Я не хочу уезжать.
Он ухмыляется.
— Я так рад, что тебе понравилось, — он вытирает рот салфеткой и откидывается на стуле. — И как долго вы двое преподаете в одной школе? — спрашивает он, жестом указывая на нас с Ноем.
Я отмахиваюсь от его вопроса.
— О, недолго.
— Три года, — говорит Ной, не задумываясь.
— И вам обоим это нравится? Работать вместе?
Ной откладывает свои приборы на тарелку и просто отвечает:
— Все хорошо.
И мы оставляем все, как есть.
Только когда мы идем к нашей следующей остановке, колонне Марка Аврелия, Лоренцо подталкивает меня плечом.
— Ной — та еще заноза, да? — тихо спрашивает он.
Я не могу удержаться от смеха.
— Это так очевидно?
— Ты ему не нравишься?
Я на мгновение прижимаю руку к его предплечью, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
— Это чувство взаимно, уверяю тебя.
Его брови нахмурились в замешательстве.
— Тогда как же вы двое оказались в паре для этой поездки?
— Не повезло.
Он кивает, начиная понимать.
— Ну, завтра утром, если ты свободна, я подумал, что мы могли бы с тобой прогуляться? Может, позавтракаем? Я могу показать тебе окрестности.
— О, да! Это было бы так полезно.
— Это свидание, — говорит он с уверенной ухмылкой и отступает назад, чтобы привлечь внимание группы.
Бабочки танцуют в моем животе. Я едва могу сдержать свое волнение.
Лоренцо — это все, что я могу хотеть от мужчины, и я знаю это, потому что у меня было много времени, чтобы подумать об этом.
Очень много времени.
В старших классах мальчики смотрели на меня сквозь пальцы. Мои большие глаза и большие губы тогда не были в моде. Я выглядела, как инопланетная форма жизни, по сравнению с милашкой Сьюзи.
Переходим к колледжу. Все, кто не достиг пика в средней школе, достигают пика в колледже; так нам обещают. К сожалению, все сложилось иначе. Я жила за пределами кампуса и работала в библиотеке с кучей пожилых женщин. В моих классах английского и поэзии было много женщин и несколько геев. Если я и достигла пика, то об этом не знала.
В конце концов, меня пригласили на свидание, и я встречалась то тут, то там.
Джефф был серьезным претендентом на мое сердце, или я так думала.
Оглядываясь назад, могу сказать, что я была с ним только ради выгоды. Он был инженером (механиком или электриком, не помню), и этот парень мог повесить телевизор, оптимизировать мой диапазон Wi-Fi, заменить разбитый экран Айфона (дважды) — без проблем. Мне никогда не нужно было беспокоиться о том, что за странные вещи делает мой компьютер, потому что он всегда мог это исправить. И он был достаточно милым. В целом это были неплохие отношения, но, в конце концов, Джефф сказал, что было слишком больно любить меня и понимать, что в ответ он мне только нравится. Это, конечно, было правдой. Несколько раз после того, как мы расстались, я почти пьяная писала ему смс, ища совета по поводу сломанного принтера. «Ты не спишь?» набирала я, а затем: «Если да, то, что означает Ошибка: Письмо загрузки ПК?»