— Хорошо, конечно. Да.
Он уходит, и мой взгляд невольно устремляется к Ною. Не то чтобы я хотела, чтобы он знал, что Лоренцо говорил со мной. Просто...
Подождите. Почему Габриэлла за его столом, наклоняется к нему, чтобы поговорить с ним таким образом? Его лицо на одном уровне с ее грудью. Он может получить соском в глаз. О, а теперь он смеется. Ну разве это не мило. Что может быть смешного, Ной? Давай послушаем!
Я встаю и решаю взять свой кофе и кекс на вынос. Хотя нахожусь в двух шагах от выхода, решаю, что хочу пойти другим путем без всякой причины. Я обхожу столики, пока мой путь не приводит меня прямо за Габриэллой.
— Так или иначе... если ты не против, мы могли бы все проверить. Ты и я...
Это то, что я слышу от нее, и хотя я снижаю темп до ненормально медленного ползания, как будто где-то группа улиток ставит мне идеальные десять баллов, это все, что я могу сделать, прежде чем снова окажусь вне пределов слышимости. Я не улавливаю ответа Ноя.
Так, так, так.
Думаю, здесь, в Италии, с кофе делают что-то другое, потому что, когда я возвращаюсь в свою комнату, у меня одиннадцать баллов из днсяти. Я чувствую себя так, будто могу разорвать учебник прямо посередине голыми руками. Расправляю рубашку и расхаживаю, как тигр. Бросаю свой полусъеденный, в основном раздавленный кекс в мусорное ведро и продолжаю вышагивать.
Так Габриэлла в его вкусе? Интересно. Ладно. Значит, ему нравятся красивые. Ух ты. Ной, это новаторство. Ты такой УНИКАЛЬНЫЙ. Не такой, как другие парни!
Я стаскиваю свое идеально красивое платье и надеваю другое. Это красное, яркое, короткое. Я беру тюбик помады и наношу ее с точностью, проверяя свое отражение в естественном свете из окна. Я совсем не похожа на Габриэллу. Мои глаза заполняют половину лица. Мои черты лица не такие скромные и тонкие, как у нее. Они кричат о том, чтобы вы обратили на них внимание. В этом смысле во мне нет ничего кроткого и маленького. Моя личность подобна газу, заполняющему любую комнату, в которой я нахожусь.
Я не знаю, почему меня вдруг стал волновать тип Ноя.
Это кофе, напоминаю я себе.
Здесь его делают крепче.
А у меня реактивная усталость.
Прошлой ночью заснуть было нелегко, и, господи, куда они вообще собираются пойти вместе?
Мне нужно проветрить голову. Я трачу десять минут на то, чтобы привести свою комнату в идеальный порядок. Моя кровать заправлена по стандартам «Уолдорф Астории». Мои трусики аккуратно сложены в ящиках комода. Моя обувь выстроилась в ряд от наиболее до наименее удобной. Проверяю электронную почту и возвращаю свой почтовый ящик на нулевую отметку. Затем просматриваю свой маршрут на день и чувствую, как моя жизнь возвращается на свои места. Теперь все в порядке, включая мои эмоции.
Пора идти проверять учеников и провожать их в класс. Я не буду делать это каждый день, но хочу быть уверена, что они знают, куда направляются, и хочу убедиться, что они придут в класс вовремя.
За дверью меня ждет Ной.
Он смотрит вверх, когда я выхожу из своей комнаты, и его глаза окидывают каждый сантиметр меня, рассматривая мое платье, мою помаду, мои голые ноги.
Я знаю, что он не будет держать губы на замке.
— Немного многовато для понедельника, не думаешь?
Ах, вот оно что.
— Когда в Риме...
Я тщательно закрываю свою комнату и бросаю ключ в сумочку. Сегодня я обошлась без сумки для денег, чтобы она не бросалась в глаза в моем наряде. Я стараюсь выглядеть как можно лучше для Лоренцо.
— Ты забыла свои брюки.
— Ха-ха-ха. Ной, ты такой смешной. Я недостаточно часто говорю тебе об этом. Ты такой забавный парень.
Его брови нахмурились в одну неодобрительную линию.
— Так ты собираешься это сделать?
Я делаю вид, что не имею ни малейшего представления о том, что он имеет в виду. Я начинаю идти по коридору, и он следует за мной, отставая на шаг. Мне не нужно иметь глаз на затылке, чтобы понять, что его внимание приковано к моим ногам. Это отличные ноги. Отвлекающие ноги. Съешь свое сердце.
— Лоренцо немного староват для тебя, — говорит он позади меня. Очевидно, Ной не спешит меня догонять.
— Я предпочитаю мужчин постарше, — отвечаю я. — Они такие зрелые. Они знают, чего хотят. У них есть... опыт.
Я шевелю пальцами, изображая джазовые руки, чтобы он понял, что я имею в виду.
По правде говоря, я не особо задумывалась о парнях постарше, но эта ложь хорошо мне помогает. Ной — мой ровесник. На самом деле, наши дни рождения разнятся всего на один день. Два года назад у кого-то на работе возникла блестящая идея совместить празднование наших дней рождения, потому что они думали, что это будет мило (читай: дешево). Нам с Ноем пришлось сидеть бок о бок в учительской, пока разношерстная команда сотрудников Линдейла пела «С Днем рожденья» не в такт. У нас был только один торт из супермаркета, расположенный на равном расстоянии друг от друга. Мы должны были наклониться вперед и задуть свечи вместе.
— Я скажу тебе свое желание, если ты скажешь мне свое, — прошептал Ной, когда они пели для нас.
Это было так похоже на Ноя — пытаться испортить магию моего дня рождения.
— Хорошая попытка, но все знают, что нельзя делиться своим желанием, иначе оно не сбудется, — прошептала я в ответ.
— По крайней мере, скажи мне, являюсь ли я его объектом.
Я усмехнулась, поправляя тугую резинку праздничной шляпы, съежившуюся на моем подбородке.
— Ты думаешь, я буду тратить на тебя свое желание на день рождения?
Конечно, он был предметом моего желания, которое было милым и очаровательным и состояло из мультяшной наковальни, падающей с потолка прямо ему на голову.
— Ты в моем желании, — признался он, словно дьявольский вдохновитель.
Затем наклонился вперед, прежде чем они закончили петь, и одним махом погасил все свечи на торте.
Поскольку я все еще жива, то могу только предположить, что его желание не сбылось.
— О каком возрасте идет речь? — спрашивает меня Ной. — Сегодня утром я видел старика, который выгуливал свою собаку. Он еле тащился. Держу пари, он будет там завтра, если ты хочешь, чтобы я достал для тебя его номер.
Я сжимаю руки вместе с ликованием.
— О, не мог бы ты? Пожалуйста?
Когда мы доходим до ученических общежитий, мы вызываем детей в коридор для переклички в военном стиле.
Когда у нас не хватает одного, мое сердце колотится в груди. Тогда Брэндон лениво машет большим пальцем в сторону ванной.
— О, у Зака понос.
— Фу! — девочки давятся и визжат.
Мое выражение лица невеселое.
— Следи за языком.
Он только пожимает плечами.
Зак выходит из ванной, ничуть не смущаясь, что мы все знаем, чем он только что занимался. Я убеждаюсь, что он вымыл руки, а затем мы ведем детей в класс, где нас ждет беловолосая женщина в ярко-красных очках.
— Добро пожаловать, ученики! Добро пожаловать! Я миссис Захра. Занимайте свои места, чтобы мы могли начать.
Дети Тринити уже прибыли, и, как крутые ребята, они заняли все места в задней части класса. Наши ученики протащились внутрь и нехотя заняли места впереди.
— Теперь вы оба кыш, — говорит учитель Ною и мне. — Я оставлю учеников здесь до обеденного перерыва и сама провожу их в столовую.
Прежде чем мы успеваем запротестовать, она закрывает дверь перед нашим носом.
ГЛАВА СЕМЬ
Я ожидаю, что Ной отделится, как только мы оставим детей. Наши обязанности сопровождающих на утро закончены, поэтому он должен бежать на холмы, но остается моей тенью до самого двора. Каждый раз, когда коридор разветвляется, я задерживаю дыхание и жду, что Ной пойдет в противоположном направлении, но он не идет.
Смотрю на него, раздражаясь, а он делает вид, что ничего не замечает.
Я иду немного быстрее. Он тоже.
Я огибаю угол и почти дохожу до двери во двор раньше него, но он бросается вперед и хватается за нее. Изображая джентльмена, которым, как я знаю, он не является, Ной делает шаг назад и широко распахивает дверь для меня. Не желая принимать от него ни унции доброты, чтобы не оказаться в долгу, я пытаюсь отобрать у него дверь.