— Она состоит в мотоклубе для женщин старше шестидесяти. Жилеты, нашивки — все как полагается. В общем, вчера она немного столкнулась с грузовиком с мороженым и сломала запястье. Она поправится, но это означает, что в поездке в Рим этим летом произошли изменения.
Каждый год миссис Манн и ее муж — профессор истории в местном колледже — добровольно берут группу из десяти учеников средней школы в Италию на трехнедельную программу обучения за границей, и каждый год я думаю: лучше они, чем я. Кто в здравом уме добровольно согласится провести часть своих летних каникул, сопровождая тринадцатилетних детей в чужой стране?
— Ученики уже отобраны для поездки этим летом, и вы, наверное, видели их в школе, они усердно работают над сбором средств, — он хлопает себя по животу. — Они слишком часто угощали меня шоколадными батончиками, но вот что я вам скажу... они не зря называют это «Лучший шоколад мира». Я просто не могу перед ними устоять.
Поняв, что лучше все взять на себя, заместитель директора Траммелл поднимается, вежливо улыбаясь. Без нее это место развалится.
— Мы ищем двух учителей-добровольцев, которые заменят миссис Манн и ее мужа в поездке, которая продлится три недели в июле. Есть желающие?
И тишина.
Заместитель директора Траммелл обводит взглядом комнату, и мы все смотрим куда угодно, только не на нее.
— Миссис Винсент? — с надеждой в голосе спрашивает заместитель директора Траммелл.
Миссис Винсент — учитель испанского языка, но она из тех гениев, которые говорят на восьми языках, один из них итальянский.
Она поднимает руки в знак поражения.
— О, боже. Как бы я хотела! — она не хочет. — Это звучит так весело. Рим в разгар лета — запишите меня. — Она едва скрывает свой сарказм. — Но я должна рожать в конце августа, так что сомневаюсь, что мой акушер хочет, чтобы я путешествовала за границу на таком позднем сроке беременности.
Каждая беременная учительница в комнате вздохнула с облегчением. Какое прекрасное оправдание.
Жаль, что я не беременна.
И не замужем.
И вообще не состою ни в каких отношениях.
На данный момент я связана только с химчисткой. Никто, в смысле, никто не выводит пятна от шоколада с ткани так, как они.
Заместитель директора Траммелл поджимает губы.
— Верно. Ну, если кто-то из вас передумает, пожалуйста, дайте мне знать. Мы должны заполнить эти два места до пятницы, иначе нам придется сообщить ученикам, что поездка отменяется. Это разобьет им сердце.
Она глубоко копает в этом вопросе, пытаясь заставить нас прогнуться.
На мгновение я начинаю поддаваться. Может, мне стоит поехать. Какая прекрасная возможность для этих подростков посмотреть мир и расширить свой кругозор.
Потом вспоминаю, как Дэнни на третьем уроке вчера пукнул, и запах был настолько тошнотворным, что мне пришлось эвакуировать весь класс, пока не пришла уборщица и не проветрила помещение. Держу пари, что запах держится до сих пор.
Мое сердце стало холодным, как лед. Если поездку отменят, мы просто привезем старый телевизор на тележке и заставим учеников смотреть зернистый документальный фильм о Риме. Они будут в порядке.
После собрания я встаю и собираю свои вещи, аккуратно отрываю верхний лист блокнота, чтобы выбросить его в мусор. С самого начала чувствуя, что мне не понадобится делать заметки во время встречи, я рисовала на полях. Просто идиллические сценки о Ное, которого убивает молнией. Потом он падает в вольер со львами в зоопарке. Плачет, когда загорается лампочка проверки двигателя.
Все учителя отфильтровываются, шутят и разговаривают друг с другом. Я поднимаю глаза, когда мимо с противоположной стороны стола для совещаний проходит Ной. Он делает вид, что собирается идти дальше, но потом вдруг останавливается на середине пути, опускается на пятки и смотрит на меня.
— Знаешь, я удивлен, что ты не вызвалась поехать в Рим, — говорит он мне. — Так не похоже на тебя.
— Этим летом я занята.
Не желая его поощрять, я направляюсь к столу с закусками, чтобы начать упаковывать лишнее печенье. Он огибает стол и встречает меня там.
— Не сомневаюсь. Уже спланировала декор своей комнаты на следующий год? Я слышал, что по всему городу не хватает строительной бумаги.
Я занимаюсь своими делами так, как будто он меня нисколько не беспокоит. Это не так просто, как кажется, учитывая его размеры. В нем шесть футов с чем-то. Ной должен быть долговязым и неуклюжим, но это не так. Он широкоплечий и стоит у меня на пути.
Я хлопаю ресницами, глядя на него, как будто притворяюсь застенчивой.
— А что насчет тебя? Что ты будешь делать все лето без детей, которых нужно терроризировать?
— Мои ученики меня любят.
Это правда.
Ной преподает в классе через стену, его ученики всего на год старше моих. Каждый раз я слышу, когда он смешит свой класс.
И все же, для пущей убедительности я ухмыляюсь в неверии и наклоняю голову, чтобы посмотреть в его потрясающе отвратительные карие глаза.
— Они смеются над твоими шутками только потому, что им тебя жалко.
— Я уморительный.
— Ты неправильно произнес слово «раздражающий».
Он не хочет улыбаться, но почти улыбается. Я наклоняюсь вперед, желая этого. Затем, осознав, насколько Ной близок к тому, чтобы доставить мне это удовольствие, он возвращает свое лицо к заводским настройкам.
После встречи я больше ничего не ожидаю услышать о Риме.
Полностью выкидываю эту тему из головы, пока не получаю электронное письмо об этом поздно вечером. Я нахожусь в своей квартире одна, готовлю ужин на пятерых и подсчитываю, сколько дней мне удастся есть остатки грибного ризотто, не испытывая физического страха при одной мысли об этом. Телефон пикает, и у меня ёкает сердце.
Я хочу, чтобы это было сообщение от кого-то, от кого угодно.
В двадцать семь лет мои одинокие друзья начинают падать, как мухи. Я не могу пойти на семейное торжество без того, чтобы кто-нибудь из благонамеренных родственников меня не пожалел.
«Твое время тоже придет, милая...»
«Спасибо, тетя Мардж, но я вроде как просто пытаюсь спокойно съесть свой тыквенный пирог, если вы не против?»
Мои друзья не только женятся, но и начинают размножаться.
На смену веселым пьяным бранчам пришли прогулки в парке и занятия детской йогой. Я участвую в этом по мере сил. Стараюсь быть лучшей тетушкой на свете, но, в конце концов, жизнь моих друзей движется в новом направлении, а моя — нет.
Когда я вижу, что уведомление на моем телефоне — это всего лишь электронное письмо с работы, я почти не читаю его. У меня уже приготовлена загадка убийства и стопка заданий для оценки, но тема письма привлекает мое внимание.
«Бонус для сопровождающих в Рим»!
Бонус?!
Я открываю письмо и стону от того, насколько оно длинное. Там есть подробности о поездке: даты, ожидания, рекомендации. Бла-бла-бла. Меня волнует только одна вещь, и я нахожу ее в самом низу.
Проводя эту поездку каждое лето в течение последних пятнадцати лет, мистер и миссис Манн очень хотят продолжить традицию и найти на свои места двух сопровождающих. Услышав, что первоначального интереса это не вызвало, они решили учредить щедрый поощрительный фонд. Каждому сопровождающему будет предоставлена премия в размере $2,500, а также оплачены расходы на поездку.
Если вы заинтересованы, пожалуйста, зайдите в кабинет директора О'Мэлли до двадцатого мая.
Ну вот... это все меняет.
Я кладу телефон и обдумываю это.
Две с половиной тысячи долларов — это не повод для насмешек. Такие деньги не часто выпадают на мою долю. Моя зарплата учителя позволяет мне жить в квартире с одной спальней, скудные расходы и откладывать сто долларов в месяц на сбережения. В общем, я не очень-то в этом преуспеваю.