Классический Ной.
Я со скукой разглядываю свои ногти.
— Ну да, я уже разговаривала с миссис Ли. Ты знаешь, что она говорит по-итальянски? И ее июль свободен. Она уже согласилась сопровождать меня.
— Правда?
Мой взгляд холодно переходит на него.
— Нет, но директору О'Мэлли не обязательно это знать.
Выражение лица Ноя — дикое. Он хочет либо поцеловать меня, либо убить.
— Зачем тебе вообще нужна эта премия? — спрашиваю я. — Я полагаю, ты зарабатываешь много денег, торгуя душами.
Он прислоняется спиной к стене, скрещивает лодыжки, засовывает руки в карманы и пожимает плечами.
— Это была непростая весна — Великий пост и Пасха. Кроме того, сегодня утром у меня загорелась лампочка двигателя. Лишние деньги не помешают.
Я вспоминаю свои вчерашние каракули.
«Я ведьма!»
— Почему ты так выглядишь? — Ной хмурит брови от подозрения. — Ты испортила мою машину?
Я раздраженно вздыхаю.
— Как будто у меня есть техническое мастерство...
— Ты могла бы попросить кого-нибудь сделать это за тебя, — его взгляд намеренно скользит по моему телу. — Множество парней ухватились бы за этот шанс.
— Ты выглядишь очень развратно. Будь уверен, я не трогала твою машину. Хотя, не по теме, я бы на твоем месте в ближайшее время не ходила в зоопарк.
В коридоре появляется директор О'Мэлли и, насвистывая веселую мелодию, доедает последнюю порцию хашбрауна. Не успевает он до нас дойти, как я делаю шаг вперед и окликаю его, широко размахивая руками и сердечно приветствуя:
— Доброе утро!
Чтобы Ной меня не опередил, я объявляю:
— Я пришла, чтобы стать добровольцем для поездки в Рим!
— Превосходно! — ухмыляется от уха до уха директор О'Мэлли. — Я надеялся, что бонус соблазнит одного из вас или сразу обоих.
Очевидно, не только нас. По пятам за ним следует учительница, которую я знаю с шестого класса. Сара, Сирена или кто там. Она нетерпеливая бобриха с решительным взглядом. Я вижу свой шанс и иду на него.
— Вот ты где, Сара! — с дружелюбной улыбкой восклицаю я. — Я все утро ждала тебя!
Ее улыбка исчезает.
— О... прости, ты меня с кем-то перепутала. Меня зовут Сэди.
Черт, даже близко не похоже.
Я бью себя по лбу ладонью.
— Извини. Да! Мне все еще нужна утренняя чашка кофе, — затем я подхожу к ней и толкаю ее плечом, надеясь внушить ей, что мы — одно целое. Сэди и Одри, лучшие подруги на всю жизнь. — Директор О'Мэлли, ваша проблема решена. Мы с Сэди будем сопровождающими в Риме...
Ее глаза превращаются в два круглых блюдца, и она от меня отстраняется.
— О... я здесь не для этого. Я не могу поехать в эту поездку — моя младшая сестра в июле выходит замуж. Я здесь, чтобы поговорить с директором О'Мэлли о том, чтобы сменить мое утреннее дежурство на парковке на вторую половину дня.
Кто тебя вообще пригласил, Сэди?!
Ной стоит позади директора О'Мэлли и выглядит очень самодовольным.
Позже тем же утром, сидя за партой в своем классе и наблюдая за тем, как мои ученики выполняют тест, я задаюсь вопросом, как именно я оказалась в таком положении: еду в Рим с Ноем.
«Тьфу».
Вчера я бы сказала, что это невероятно.
А сегодня...
Все произошло так быстро. Директор О'Мэлли позвал нас с Ноем в свой кабинет, пока Сэди ждала своей очереди снаружи. Он спросил нас, хотим ли мы оба стать добровольцами, и в игре в салочки, в которой каждый из нас смотрел на другого уголками глаз, ожидая неизбежного удара, мы оба быстро согласились. Директор О'Мэлли, все еще скептически относившийся к нашей дружбе, спросил, будем ли мы чувствовать себя комфортно, сопровождая друг друга, и поскольку никто из нас не хотел быть проблемой, нам ничего не оставалось, как согласиться.
— Я бы с удовольствием поехала в Рим с Ноем, — вот что вырвалось у меня из уст, хотя я хотела сказать: «КТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ОН».
Затем мяч покатился дальше.
— Мы уладим все бумажные дела, забронируем вам билеты, все. Мистер и миссис Манн перешлют вам информационный пакет. Маршрут составлен. Все должно пройти легко и просто.
Директор О'Мэлли сразу же позвонил мистеру и миссис Манн.
— У нас есть сопровождающие! — объявил он.
— Ты знаешь, что еще не поздно отказаться, — сказал Ной, когда мы выходили из кабинета директора О'Мэлли и расходились по своим классам.
— Ты репетируешь то, что скажешь себе перед зеркалом сегодня вечером?
— Ты ни за что не пойдешь на это, так что избавь нас обоих от проблем, вернись туда и скажи, что передумала.
— Я никогда не видела, чтобы ты так блефовал.
— Я не отступлю, — категорично заявил он.
Я остановилась и повернулась, преградив ему путь. Наклонив голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, я четко выговорила каждое слово:
— Ной, я еду в Рим.
ГЛАВА ТРИ
Последние несколько недель в школе — сплошная череда тестов, проектов, оценок, школьных вечеринок в конце года и подготовки к поездке в Италию. На фронте Ноя все тихо, но я знаю, что лучше не успокаиваться. Хотя мы пересекаемся в коридоре и обмениваемся молчаливыми оскорблениями в учительской, его отсутствие нервирует. Я нахожусь на грани, постоянно ожидая следующего раунда его психологической войны.
Я могу только предположить, что он использует свое время так же, как и я: разрабатывает стратегию и готовится. Однажды вечером после школы я прогуливаюсь по проходам в книжном магазине, где обычно не бываю. Беру экземпляр книги «10 способов общения с трудными людьми», затем, пролистав ее и обнаружив, что советы в ней глубоко недостаточны, кладу ее обратно на полку. Ной — не обычный суперзлодей. «Излучать доброту» и «использовать ясное и лаконичное общение» мне здесь не помогут. Мне нужно знать, как устанавливать растяжки с помощью зубной нити, как выжить на диете злобы двадцать один день подряд.
Выбрав другой подход, я пробую терапию.
Выслушав мою тираду о Ное, приятная женщина в брюках цвета хаки вздыхает.
— Мэм, это «Bed Bath & Beyond»2.
— И каждый раз, когда он делает глоток кофе, он издает самодовольное аххх. После каждого глотка — то же самое. Глоток — ахх. Глоток — аххх. Клянусь, я слышу это, когда закрываю глаза ночью.
— Мы действительно не должны позволять людям ложиться на выставленные кровати.
Я отсчитываю дни до поездки, как солдат, готовящийся к войне. Я целую своих близких на прощание. Обещаю купить папе сувенирную кофейную чашку. Отдаю соседке свой суккулент, чтобы она ухаживала за ним, пока меня не будет, и беспокоюсь, что она забудет. Я поддерживаю его в живом состоянии три года, говорю ей об этом, и она клянется, что сделает все возможное.
Когда мой Убер подъезжает к аэропорту в день поездки, Ной уже ждет на обочине с прочным черным чемоданом и рюкзаком средних размеров. Я тут же проклинаю себя за то, что набрала слишком много вещей.
— Мы едем всего на несколько недель, — предупреждает он, когда видит, как я вытаскиваю два своих чемодана и переполненную ручную кладь из багажника Убера. — И в школе есть прачечная.
— Добрый день, Ной. У меня все хорошо, спасибо. Какой славный день для полетов!
— Мне нравится твоя поясная сумка.
— Это для денег. Для безопасности.
— Где ты его нашла? Выглядит первоклассно.
Я точно знаю, где я его нашла, но Ною не нужно знать, что я заказала его по каталогу Брукстоун несколько недель назад. На самом деле я заказала две модели, которые немного отличались друг от друга, чтобы сравнить характеристики и выбрать лучшую.
— Где-то в торговом центре, — говорю это так, как будто он просто упал мне на колени. Эта старая вещица?
Мимо проходит семидесятилетний мужчина, на нем такой же пояс для денег. Он кивает мне, как будто мы в одном клубе.
Ной улыбается, как дьявол.
Без спроса берет у меня чемоданы, везет их к стойке регистрации и послушно ставит на весы. Первый из них показывает ровно пятьдесят фунтов. Со вторым мне не так повезло.