Нервный смешок, каркающим звуком вырвавшийся из горла, напугал даже меня саму.
Шумно выдохнув, я попыталась успокоиться.
Чего я вообще хочу от Свята? Свободы?
Признавать мерзко, но если бы этот ублюдок сделал хоть что-то дабы превратить наш брак в нормальный, то я бы действовала иначе.
Крайне обижало и то, что Свят даже не понимает аморальности своего поведения. Вот как объяснить мудаку, что он мудак? Он совершенно не желает смотреть фактам в глаза.
А меня это бесит и обижает еще сильнее.
Очередная порция ледяной воды наконец-то привела мысли в порядок, успокоила и усмирила бурю отчаяния внутри меня.
Я даже была почти готова спуститься к ужину.
Не стоит паниковать. Ведь не произошло ничего страшного, верно?
Последняя мысль вызвала очередной поток молчаливых слез и нервную дрожь внутри.
Ничего?
Просто мой муж — тиран. Он всего-навсего решает где мне жить, когда есть, дышать и стоит ли вообще. Боги, да даже называть его мужем неправильно! Лютов — палач, похититель, больной извращенец. Кто угодно, но не муж!
Стоило спуститься вниз и зайти на кухню, как мое предположение в очередной раз подтвердилось.
— Я рад, что ты решила присоединиться ко мне, Лис.
От неожиданности я споткнулась и едва не полетела вперед, рискуя разбить свое итак не блещущее красотой лицо, но Лютов среагировал быстро. Так быстро, что даже испугал меня столь резким движением. Вот, только сидел за дальним углом стола, а тут уже рядом, вцепился мне в талию, удерживая от падения.
— Говоришь так, будто у меня был выбор, — поморщилась я от ощущения его горячего прикосновения, прожигающего сквозь одежду.
Сделав шаг назад, я отвернулась, намереваясь отойти как можно подальше от этого ненормального, но вцепившаяся в талию рука не позволила это сделать, а наоборот — Свят притянул меня поближе к себе, заставляя прижаться спиной к его груди.
По шее пробежали мурашки, когда кожи коснулся горячий выдох:
— У меня его тоже не было.
22 часть
Сначала я мысленно желала, чтобы Свят подавился, уныло ковыряя вилкой и наблюдая за неуемным аппетитом этого монстра.
Потом гаденько ухмылялась, представляя, что в один прекрасный день муженек сляжет от приступов зубной боли, пораженный кариесом.
Потому что просто нельзя сжирать столько сладостей без последствий.
Когда Лютов был увлечен едой и лишь изредка бросал на меня красноречивый взгляд с претензией, я наблюдала. Как ученый, внимательно изучающий повадки лабораторной крысы, чтобы потом зафиксировать произошедшие с ней изменения после эксперимента.
Рассуждать в таком ключе оказалось неожиданно легче, чем воспринимать всю реальность. Теперь я была не жертвой, а экспериментатором.
Тем, кто однажды добьет своего подопытного.
— Что, — оторвался от своей тарелки Лютов, — представляешь, как я давлюсь едой и умираю из-за нехватки кислорода?
Его лицо пересекла кривая ухмылка, но я и бровью не повела. Даже не ответила, не находя в себе сил, чтобы выдавить хоть какой-то набор звуков.
Хватит уже. Я слишком устала, этот ублюдок исчерпал все мои эмоциональные запасы.
Сволочь, еще посмел что-то сказать о заботе, когда сам совершенно не думает о моих чувствах. И ладно, что уж там мои чувства. Абсолютно не желает понимать, что от моего настроения зависит и течение беременности, здоровье его ребенка.
Внешне я оставалась спокойной, собранной. А вот мысленно уже успела раз десять воткнуть ему вилку в глаз.
— Нет, — все-таки удосужилась ответить. — Думаю о том, что кое в чем ты был прав.
Мои слова очень удивили Лютова. Он откинулся на спинку стула, пронзая меня подозревающим взглядом и уточнил:
— Неужели? Ты наконец-то решила мыслить логически?
— Не прельщайся. В этом нет твоей заслуги.
Хмыкнув, Свят потянулся к бокалу с виски, стоящему по левую сторону от него.
— Так и в чем я был прав? Нет, я-то прав во всем. Но мне интересно, что же оценила ты?
Я лишь широко улыбнулась, молясь, чтобы муж не заметил наигранности.
— Пироги Майи. Это действительно прекрасно.
Я почти не солгала, но и не была искренней.
В нынешнем состоянии почувствовать вкус чего-то казалось нереальным. Все рецепторы заволокло горечью обиды. Из-за него.
Свят улыбнулся, широко и открыто, взгляд его потеплел.
— Да, — задумчиво протянул. — В детстве я пробирался на кухню, чтобы украсть выпечку Майи. А после весь день проводил в лесу, грелся на солнце и лопал пироги.