С самого детства в моем сознании отпечаталась мысль, что страсти — удел низких, слабых. А хладнокровие и самообладание — признак врожденного достоинства.
У моего отца было пять жен. Официальной являлась Исидора, рожденная Зверем. Остальные же, моя мать в том числе, происходили из обычных человеческих семей. Между собой они плели интриги, постоянно боролись за внимание отца, грызли друг другу глотки. Лишь Исидора никогда не участвовала в этом, глядела на женскую войну в доме снисходительно, с легкой насмешкой. Папа уже давно не интересовался ею в качестве женщины, но ее этот факт нисколько не расстраивал. Исидора не участвовала в битве за мужчину, ведь у нее было влияние на совет, хорошее положение в общине.
Рядом с остальными женами, которые ядом сочились в стороны друг друга, умиротворенная Исидора выглядела настоящей царицей, случайно попавшей на псарню.
Я всегда мечтала быть похожей на нее, часами репетировала перед зеркалом холодную улыбку, отдалилась от борьбы за внимание отца еще в детстве.
У меня почти получилось, но появление Лютова перечеркнуло весь прогресс.
Я стала шлюхой, раздвигающей ноги только из-за того, что он красивый и вкусно пахнет.
Мерзко до распухающего кома тошноты в горле.
И больно от собственного предательства.
Порывы похоти казались мне чем-то отравляющим, неправильным. Тем, что разрушает жизнь и развращает душу.
Дитмар не вызывал у меня таких грязных желаний. Я думала о нем с трепетом и уважением. Мне хотелось стать для него хорошей, заботливой женой. Помогать завязывать галстук, с безукоризненной вежливостью принимать гостей в нашем доме, всегда выглядеть спокойной и доброжелательной.
Я могла бы стать порядочной, верной женой.
Дома, посматривая романтические мелодрамы и поглаживая пушистого кота, я часто представляла себе нашу с Дитмаром совместную жизнь.
В этих розовых мечтах мы вели себя чуть менее сдержано, чем в жизни. Дитмар касался меня нежными поцелуями и легкими объятиями, советовался по мелочам и по выходным помогал бы готовить ужин. Были в этих фантазиях и дети, но тему их зачатия я всегда проскакивала, будто очаровательные малыши появляются просто так, из воздуха.
Думать о Дитмаре в таком ключе было неправильно, неприятно.
Сердце вновь защемило, да так, что дышать стало тяжело, а слезы тяжелой пеленой застилали глаза.
Дитмар, возможно, мертв.
Косвенно, из-за меня. Из-за того, что отказался отдать свою невесту, решил сражаться, заведомо предвидя поражение. Он знал, что вряд ли сможет противостоять Лютову. Я поняла это в тот момент, когда любимый подошел ко мне перед боем, мазнул ласковым поцелуем похолодевшие пальцы и бросил последний взгляд. Глаза его были потухшие, как у мертвеца.
Он прощался.
Под мощным потоком воды было хорошо, как в коконе. Можно было даже представить, что здесь меня не найдет ни один Лютов. Будто я сбежала и спряталась по ту сторону водопада.
Я ожесточенно терла тело грубой мочалкой, да так, что кожа покраснела. Остановилась лишь когда почувствовала сильное жжение, судорожно всхлипнула, роняя скупые слезинки.
Никакой душ не поможет мне смыть с себя грязь.
Дверца душевой кабины резко отодвинулась в сторону, и в приоткрывшееся пространство нагло везла рожа Лютова.
— Что с тобой? — грубовато рявкнул он.
4 часть
Зажав рот ладонью, я глупо глядела на треклятого супруга, выпучив глаза.
Сволочь! И здесь влез! Вот куда, куда от него спрятаться? Нежели он не понимает, что своим появлением делает только хуже?
— Ну?
Мои плечи затряслись крупной дрожью, а из груди вырвался жалобный всхлип.
Прикусив губы, я попыталась взять себя в руки, не показать гребанному Святу свою слабость.
Но стоило украдкой бросить на него взгляд, заприметив нахмуренные брови и грозный вид, как лавину моего терпения прорвало.
Я уже не могла себя контролировать и залилась в уродливом, диком плаче.
— Блядь! Алиса, какого хуя?!
Плечом Лютов оттолкнул дверцу, открывая себе проход и ступил внутрь кабины.
Забившись в угол, я затряслась еще сильнее, попыталась оттолкнуть его руки со своих плеч. Безуспешно.
— Отойди! — с трудом выдохнула, сглатывая вязкую слюну. Дико мутило от его присутствия.
Тошнота подступила к самому горлу, я опрометью выскользнула из душа, сбивая по пути Свята, кинулась к унитазу.
Сзади послышались ругательства, после чего треклятый муж подошел поближе, собрал мои волосы в кулак.
Замечательное начало совместной жизни!