После этого мне ничего не оставалось, кроме как самому вылезти в изнаночный мир. Собственно я так и планировал сделать. Выбравшись, я обнаружил множество следов вокруг и начал обходить скалу, чтоб выйти к тому месту, где мы с Никитой вошли в этот мир. Пришлось подниматься на скалу, затем двигаться по карнизу с великой осторожностью. Наконец, показалась щель, обледеневшая настолько, что мне явно не удастся пролезть. Снова пришлось поработать ледорубом…
Далее началось все сначала. Глаза долго привыкали к темноте, затем я прислушивался, спрятавшись за выступом. Наконец с облегчением убедился, что здесь-то я один. Отдышавшись и успокоившись, я уже не спеша стал пробираться к выходу в свой мир. Я бы даже сказал к лучшему из миров, и при этом, ничуть не покривив душой. Лучший из миров это тот, в котором ты родился. Кто это может оспорить? Такие мысли бродили в моей голове, когда я двигался по карнизу, держась за страховочный трос, а потом шел по проходу, беззаботно подсвечивая фонариком дорогу.
Щель выхода в мой мир льдом не заросла, к великому моему удивлению. Мне даже показалось, что ее совсем недавно очистили ото льда и, что еще более странно, я узнал следы собственных трудов по очистке прохода ото льда. А ведь прошло двое суток. Впрочем, главный сюрприз был впереди. Едва я вылез из щели и взглянул вниз со скалы, как увидел Никиту. Он вид имел довольно замученный, словно пробежал стометровку со своим рюкзаком на спине.
— Никита! — заорал я.
Тот обернулся и вытаращился на меня с видом крайнего изумления. Через полчаса он уже обнимал меня так, словно год не виделся.
— А где Анна? — с тревогой спросил он.
— Дома, наверное, — удивленно ответил я.
— Ты что, бросил ее в пещере с этим придурком?
— Ты о чем, вообще?! Я проводил ее до дома и даже переночевал в квартире ее родителей…
Короче, нет смысла пересказывать наш диалог с Никитой, поскольку был парадокс со временем при переходе из одного мира в другой. Мы с Никитой в этом скоро разобрались, правда, коэффициент замедления-ускорения определить не удалось, да и вообще с теоретическим обоснованием этой чертовщины ничего не выходило. Правда, не очень-то мы и старались.
Пока мы возвращались на станцию «Басаргина», я рассказывал Никите о своих впечатлениях, об Анькином мире, но почему-то не стал хвастаться подарками. Хотелось самому сначала с ними разобраться. Никита, конечно, заметил, что я без рюкзака. Тот школьный рюкзачок, до кучи подаренный Анютой, он сразу высмеял. Я даже обижаться не стал, но уже в электричке, когда ехали в Ельск, показал ему подаренные часики браслет. Никита сразу онемел, а потом мы с ним всю дорогу ими забавлялись. Научились мерить пульс, сатурацию, хотя и не знали, что это такое, измеряли пройденный путь по шагам и метрами, пытаясь удостовериться в правильности результатов. В итоге пришли к выводу, что если и есть погрешность, то невелика.
— А ведь браслетик-то женский, — неожиданно сказал Никита. — Подаришь своей Мальвине?
Я задумался… Да, было о чем подумать. Еще пару месяцев назад, на вопрос: есть ли у тебя девушка, я без колебания мог ответить: да, есть. А сегодня я бы сказал: «а черт его знает!» С Мальвиной, которую, вообще-то звали Ирина, но чья-то влюбленная душа прилепила ей кукольную кличку, так вот с Мальвиной, студенткой из параллельной группы я встречался на протяжении почти целого семестра. Я был в восторге и эйфории, ну еще бы, самая красивая девушка на курсе. Роскошные светлые волосы, бездонные голубые глаза, фигура, как у Мерлин Монро… А главное, мои чувства были взаимны и хотя наши свидания были полны страсти, но ничего выходящего за рамки приличия мы себе не позволяли. Рамки-то, конечно, она сама установила. Однако, дальше, по мере того, как моя страсть все возрастала, ее начала убывать. Свидания становились короче, затем стали реже. Ее отказы от свидания становились все равнодушнее, а в последнее время она просто отмахивалась от меня, как от назойливой мухи. А я страдал, правда, не плакал и не играл на мандолине, как кукольный персонаж, но переживания были.
Когда Витек, мой давний друг, мимоходом сообщил мне, что у моей Мальвины появилось другое Пьеро, я не удивился. Он специально выразился в среднем роде о моем сопернике, да и обо мне тоже, чтоб вызвать неприязнь к Мальвине… Короче, нет у меня никакой девушки на данный момент, но не стал я это говорить Никите. Иначе, он найдет применение браслету…