Стоя перед ними, глядя снизу вверх, словно на королей, девушка почувствовала себя неуютно. Наверное, госпожа Мирианна испытывала те же чувства когда стояла на этом месте.
Хоть Мордекай и пытался давить на неё, так просто Игида сдаваться не собиралась. Подойдя ближе к подножию тронов, спокойно ответила:
— Видимо она подменила ключи, когда мы дрались. — Моркурио на соседнем троне скривился, впившись пальцами в подлокотники, подался вперёд, желая вразумить королеву, но не осмелился и промолчал.
Про себя опустошитель равновесия подметил его странное поведение и решил продолжить давить на девушку, подозревая неладное.
— Дрались, значит? Госпожа Игида, потрудитесь объяснить причину, по которой рядовой хранитель вступил в бой с королевой и каким-то образом победил?
Девушка поняла, что сболтнула лишнего, глянула на Моркурио, ища поддержки, но бесполезно. Идти против Мордекая в открытую он даже не думал. Потому пришлось выкручиваться самостоятельно.
— Она вошла в мой кабинет, сообщила, что есть нечто важное, что я непременно должна увидеть и позвала в мастерскую в подвалах дворца. Говорила, что узнала нечто важное на задании. Так она завела меня в комнату и, заперев дверь, напала со спины, воспользовавшись моим замешательством. Дезориентировав меня. Всем прекрасно известно, что заклинания там не действуют, клинок остался в кабинете. Завязалась драка. Наверняка она спланировала всё заранее, чтобы завладеть ключами.
— И кто сможет подтвердить ваши слова? — Мордекай подпёр голову костяшками пальцев, не сводя взгляда с королевы.
— Опустошитель созидания и Вивьен, мой секретарь. Они видели, как пришла Джун.
Мордекай повернулся к старику. Медленно начав выбивать дробь по подлокотнику, спросил:
— Так что? Это правда?
— Да. Я видел, как та девушка увела королеву. — Пальцы опустошителя равновесия замерли в сантиметре от тёмной поверхности.
Игида выдохнула.
— Всё ясно. — Упершись руками в подлокотники, опустошитель поднялся с обсидианового трона, поправил зелёный жилет и, заложив руки за спину, спустился к девушке. Ещё ни разу ей не доводилось встречаться с ним вот так лицом к лицу, и лишь теперь осознала, насколько мужчина высок. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в глаза.
— Итак, госпожа Игида, — Он чуть помолчал, положил ладонь на левое плечо девушки и продолжил уже тише, — В следующий раз, когда будете лгать, помните о том, что вас можно заменить и не отводите взгляд. Нам не нужна королева-лгунья.
Девушка содрогнулась. Плечо, которое он сжимал, заныло.
— Ай…
— Вам всё ясно?
— Вы не можете!.. — Задыхаясь от негодования. — Не смеете обвинять меня во лжи! Я сказала правду!
— Неужели?
— Опустошитель созидания подтвердил мои слова!
— Мордекай встал в пол-оборота, заметив, как Моркурио дрогнул.
— Верно. Но знаете, ему я стал бы верить в последнюю очередь. А Джун не сбежала бы без веской на то причины. Пусть ей невыносимо это место, но если бы она хотела уйти, поступила бы так давным-давно. Возможностей было предостаточно.
— Но ключи!..
— Вы ведь понимаете, что вообще не должны были держать их при себе? — Игида закусила губу, глядя на мужчину исподлобья. — Джун не должна была забирать ключи. В неумелых руках они попросту опасны. А учитывая проблему с пеплом в разломах, тем более. Но в произошедшем вы с Джун виноваты в равной степени. И всё же их нужно вернуть.
— А нельзя было решить это сразу?! Столько времени потрачено впустую! — Всплеснув руками.
— Измеритель миров регистрирует все перемещения, а так же ключи, коими воспользовались. Её путь будет легко отследить. Учитывая то, что через разломы путь стал опасен, с большой вероятностью она воспользуется ключами ещё не один раз.
— Значит, мы найдём её?
— Вероятно.
6.Разжигатели войн. Глава 8. ЭруДзю (10.09.21)
Хевен Кросс
Дворец слёз, настоящее время
Серебристый купол дворца покрывали капли, только прошедшего дождя, что окропил лишь территорию дворца, будто проклятие. Такое часто бывало, слуги втайне от хозяев шептались, что это наказание. Так боги показывают ЭруДзю свой гнев за совершённые семьёй убийства. Но Арэллу и Редгара это нисколько не заботило. Напротив даже в некотором роде веселило. Разве не замечательно прослыть во всех мирах никак иначе как проклятой семьёй? Зато теперь каждый знал их. Знал и боялся некогда обычных людей.