— Не посмеешь! — Он пригрозил пальцем, нависая над ней. И хоть он и был выше, Игида чувствовала своё превосходство, потому что нашла ту единственную лазейку, о которой он не подумал, надеясь, что простого страха за свою жизнь ей хватит, чтобы быть послушной и следовать плану.
— Но вы же посмели. — Иронично произнесла она, склонив голову набок. — Итак, мои условия. Вы избавите меня от чёртовой болезни так, чтобы силы королевы Мирианны остались моими. Взамен я усилю контроль ограничителей. Это всё.
— Я не!.. Я не знаю, как отделить её силу от болезни!
— Придумайте.
— И это не все условия!
— Верно. Остальное я, как королева Хладной гавани, обсужу лично с госпожой Арэллой, о которой вы упоминали. — Она вальяжно проследовала к своему столу впервые за многие дни не чувствуя себя ничтожеством.
— Что же это было? — Запоздало задал вопрос опустошитель, кипя от ярости.
— М? — Девушка взяла стопку каких-то документов начав просматривать лист за листом. — Вы о чём?
— Это был спектакль? — Он был мрачнее тучи, но Игида не боялась, зная, что сейчас, когда они почти достигли своей цели, он ничего ей не сделает, а ещё из страха перед своими хозяевами.
— За кого вы меня принимаете? Я — воин, а не актриса. А то, что вы видели, — она пожала плечами, — Мимолётная слабость духа?
***
Мордекай не стал лгать Эрвину Тиджерону. Он действительно ничего не мог сделать против усиления контроля. Усилить его, так же как и прекратить, мог лишь тот, кто владел короной.
Глава ордена сфер сидел в главном зале ордена и, склонив голову, сжимал её ладонями. Никого из сейвов не было, так же как и других работников, он сам отпустил их сегодня, зная, что грядёт. Опустошитель равновесия предупреждал, чем обернётся его правда о королеве и её плане, если он расскажет своим подчинённым, так и случилось. Их охватила паника. Кто-то попытался сбежать через измеритель миров, но тот охраняли безликие слуги королевы. Некоторые в спешке пытались создать разломы, но и тем не улыбнулась удача, всех кто попытался безликие отвели к королеве, что с ними стало, Эрвин не знал.
Не поддались панике лишь некоторые. Его заместительница Роксана Фейн была разумной женщиной, но бороться с тем, что происходит, не собиралась и попросту опустила руки, заявив, что с неё войны достаточно. Она знала Игиду с первого дня, как девушка появилась здесь, сама же и обучала её в начале пути потому и отзывалась о нынешней королеве совершенно нелестно, понимая, на что та способна.
Эни, девушка, что прежде занимала должность секретаря при королеве Мирианне, просто ждала.
— Я должна была догадаться. Госпожа Мирианна говорила, что видела в сфере времени, как эта… эта девушка поспособствует уничтожению Хладной гавани.
— Я помню. — Мордекай ходил по огромному залу, рассматривая всё оборудование, что теперь было отключено. — Но мы не могли ничего предпринять. Сфера времени показывает предполагаемое будущее.
Профессор вскинул голову, глядя на всё вокруг, впервые осознавая насколько здесь тихо и, выпрямившись, откинулся на спинку стула. Ему было одиноко без разговоров со старой подругой, единственной кто мог его сейчас понять. Они оба стремились к чему-то большему: Мирианна к улучшению системы хранителей, а он сам?.. Что ж в последние несколько месяцев он стремился разузнать как можно больше о Мефериаль, чтобы помочь демонам. Удивительно, в прежние времена он бы даже думать о таком не стал. Помогать этим существам? Нет. Это ведь Мирианна переубедила его, когда стала королевой, хотела помочь демонам в память о своём возлюбленном. Хм-м… Как же его звали?.. Рэд? Нет. Реджи.
— Надеюсь, ты, наконец, встретилась с ним, Мира. — Тихо прошептал он, сжимая переносицу пальцами, и позволил себе улыбнуться, вспомнив прошлое. Затем неловко кашлянул, привлекая к себе внимание Мордекая и Эни. Они остались втроём.
— Значит все кроме вас? — Обратившись к опустошителю.
— Верно. Это не коснётся только королевы и опустошителей. Когда всё закончится, вам всем станет всё равно. Я останусь один против них. Вряд ли что-то смогу предпринять.
— Вы с таким спокойствием говорите всё это. — Заметила Эни. Она пыталась держаться, но около часа назад уже позволила себе расплакаться, глаза до сих пор были красными.