До происходящего вокруг не было дела. Она ощущала чьё-то присутствие рядом, но не задумывалась кто это.
Сколько прошло времени с боя в Хладной гавани? Она не могла мыслить трезво, чтобы ответить на этот вопрос. Эту боль нельзя было унять, лишь перетерпеть пока та не утихнет и Джун всеми силами старалась терпеть, но в какой-то момент боль стала настолько сильной и будто осязаемой, что любое прикосновение к коже даже самое слабое вызывало невероятную агонию, как если бы все нервы были обнажены.
Временами она теряла рассудок, начинала смеяться от боли, чувствуя, как падает в кромешную темноту собственного разума, обрывая последние нити, связывающие её с реальностью. Жгучий страх проникал в черепную коробку и поселялся там, на время таких приступов, а затем отступал, будто отлив на море.
Зрение вернулось внезапно вместе с другими органами чувств. До боли яркий свет ослепил, в нос забился запах сырости и пыли настолько сильный, что к горлу подкатил очередной ком, а барабанные перепонки заболели от переполняющего слух шелеста страниц. Позвоночник вплоть до затылка исходил болью, но, несмотря на это Джун нашла в себе силы подняться, упершись ладонями в холодную поверхность пола.
Бестелесные существа, словно облака уплотнённого чёрного дыма, обступили её. Кажется, их называли пустоши, в серых глазах которых не читалось ничего кроме зависти. К тому, что она в отличие от них жива? Вероятно.
Ощутив давящее присутствие Хормы, пустоши тут же скользнули к стенам, скрываясь в тени, уже оттуда наблюдая за происходящим.
— Пришла в себя? — обезличенный голос бога раздался где-то над головой, а затем Джун увидела чёрные щупальца, зависшие на небольшом расстоянии от пола.
— Мне ещё никогда не было так плохо… — Из-за хрипа голос показался незнакомым, чужим. Она потёрла горло пальцами и с трудом подняла голову, глядя на него.
— А было бы ещё хуже властвуй в Апокрифе время как в других мирах. Помнишь, как попала сюда?
— Смутно. Вы… затащили меня сюда. Зачем? Вряд ли хотели помочь. — Она уже достаточно хорошо знала, что Хорма ничего не делает просто так и если она здесь значит, ему что-то от неё требовалось.
— Верно. Мне нужна ответная услуга, но не сейчас, когда ты не в состоянии даже стоять на ногах. Правда, лучше тебе не станет.
— Ч..чт?.. кхм… что?
— Твоё тело разрушается, не в данный момент, но этот процесс не остановить. В Апокрифе смерть тебе не грозит, но и лучше не будет, раз здесь нет времени.
— И что мне теперь делать? — в тоскливом надрывном голосе пробились нотки паники. Не будь ей так плохо, поняла бы всю безвыходность положения, но боль отлично притупляла мысли.
Одно из щупалец потянулось к ней и скользнуло по запястью. В первую секунду она хотела одёрнуть руку, но отчего-то не сделала этого, напротив, на краткий миг показалось, что бог… утешает её? А может это была идея рождённая больным сознанием.
Он перевернул руку девушки, касаясь оставшегося на запястье времени.
— Используй его, чтобы не дать себе погибнуть.
— Время? Но… Но я не знаю как! Тем более его и так осталось мало… Если потрачу всё, умру.
— Делай, что говорю. — С этими словами Хорма скрылся в недрах библиотеки, больше ничего не объяснив.
***
Было неимоверно трудно вновь использовать время тем более, что направить его требовалось на себя, что ещё больше усложняло задачу. У неё оставалось восемнадцать лет. Ничтожный срок если подумать и тратить его совсем не хотелось. Да и что ей вообще нужно было сделать? Отмотать время назад? Вряд ли это могло помочь. Тогда в голову пришла одна идея.
Она была в библиотеке, самой величайшей библиотеке во всех мирах, а значит, здесь могло найтись что-нибудь…
Как же звали ту девушку, о которой упоминал однажды Саймон? Предыдущий носитель камня времени.
Она напрягла память, с трудом, но ей удалось выловить имя. Концарт. Конечно, одно имя мало что могло дать, неизвестно, сколько существ носило такое имя, но попытка не пытка.
Подняться на ноги удалось, только придерживаясь за стеллажи, перемещаться было нереально сложно, не говоря уже о поиске книг. На полках не существовало никакой системы, некоторые названия на корешках книг стерты, так что приходилось дополнительно пролистывать их. Джун не замечала, как вокруг неё скапливается всё больше пустошей стягивающихся со всего Апокрифа, они ничего не делали, только наблюдали, будто ожидая чего-то.