— Мне приходило это в голову не зря же госпожа Мирианна отправлялась за новыми хранителями и демианами лично. Только ты кое в чём ошиблась. Я и не думал, как ты изъяснилась, проворачивать этот трюк без королевы.
— И что это значит?
— Ты ведь не глупа, Игида.
— Что? Неужели хочешь выпустить меня отсюда чтобы мы вместе отправились на поиски? — со злой иронией в голосе бросила девушка.
— А почему нет? Твоё колено почти зажило. Лирл проведёт ещё одну процедуру, и ты встанешь на ноги.
Она не знала, как реагировать, что ответить. Что если его слова лишь хитро замаскированная ловушка? А если нет, неужели Алану хватит глупости поверить, что она поможет, не предприняв попытки побега дабы в конечном счёте отомстить? При мысли о мести внутри всё сжалось, Игида до крови закусила губу, не понимая почему эта мысль вызывала подобную реакцию. Она больше не хотела мести, по крайней мере пока, тем более Алану.
— И что же? Я помогу, а потом снова вернусь в эту пропахшую кровью и сыростью камеру?
— А это зависит от тебя. — На этот раз Алан был серьёзен и в голосе не проскользнуло и нотки снисходительности или сочувствия. В том, как он подвёл её к этому разговору, каким тоном озвучил фразу, Игида на краткий миг узнала госпожу Мирианну и не сумела сдержать дрожи и внутреннего трепета.
— Вот как… — прошептала она, опустив голову, пряча глаза за мгновение наполнившиеся слезами. Теперь она ясно видела, понимала, осознавала где и когда госпожа Мирианна допустила ошибку. Ошибку, стоившую той жизни. Ей вовсе не следовало делать Игиду своей ученицей, как и не следовало передавать власть в её руки. Тот, кто был достоин такого права всегда находился перед глазами, но разве можно было предположить, что за этой напускной шутливостью и беспечностью скрывается истинный правитель Хладной гавани? Но вот незадача, стал бы Алан таким как сейчас, не пережив все беды, сотворённые руками Игиды? Вряд ли на свете был тот, кто мог ответить на этот вопрос.
— Так что ты решила?
Она не стала долго думать, понимая, что иного решения уже не примет и зная, что это её единственный шанс сохранить свою жизнь, ответила:
— Я согласна помочь, Алан. Когда выдвигаемся?
9.Переступая черту. Глава 13. Исходная форма души (02.05.23)
Она прибыла незадолго до рассвета. На базе разжигателей почти никого не было, но она знала, что Мэдин должен быть здесь. Джун шла по знакомым коридорам, медленно минуя дверь за дверью. В голове проносились события связанные с этим местом, смазанные лица ребят погибших в Хладной гавани, их смех… она не задумывалась об этом прежде, но разве они не погибли по её вине?
— Будто в другой жизни… — прошептала под нос и направилась в лазарет. Уж там-то точно должен кто-то быть.
Здесь тихо, все койки заправлены без единой складки, будто кому-то нечем было заняться. Одинокая фигура в белом что-то раскладывала в шкафчики у дальней стены, не замечая чужого присутствия. Вот девушка потянулась за коробкой на столе и вздрогнула, увидев Джун, едва всё не развалив.
Эмили. Кажется, так её звали. Лицо бледное, щёки впали, под глазами синяки от недосыпа. Шмыгнув носом, она потёрла глаза и без энтузиазма спросила:
— Что-то хотели?
— Эм-м, — в первую секунду Джун растерялась. Судя по всему, девушка её не узнала. — Я ищу Мэдина, не подскажете где он?
Эмили чуть нахмурилась, сверля гостью взглядом, затем покривила губы и, скрестив руки на груди, негромко, ответила:
— Сегодня… день памяти. Наверняка он на кладбище. — Джун собиралась уйти, когда девушка внезапно окликнула, — Ты же Джун, да? Передай ему… пусть возвращается.
Долго искать не пришлось. Старое кладбище, на котором был похоронен отец Мэдина и многие другие разжигатели, находилось в паре миль. Мэдин сидел у невысокого надгробия, закрыв глаза, едва слышно что-то шепча. Рядом у ног стояла чёрная плоская чаша до краёв наполненная каким-то маслом, а по его поверхности мерно двигался крошечный огонёк.
Джун уловила знакомый запах ветивера, проглотила вставший в горле ком и медленно подошла, обняв парня со спины, не задумываясь о том, что может напугать.
— Привет, — в голосе парня скользнула боль. Он коснулся руки девушки, слегка сжав, и улыбнулся. — Ты вернулась.