Все оскорбления, прозвучавшие из уст Карли сегодня, были теми же камнями, но били куда сильней, потому что задевали самолюбие девушки.
Джун покидала кафе, молча, погружённая в свои мысли. Расплатившись, Мэдин нагнал девушку уже на улице и, ухватив за локоть, остановил.
— Ты как?
— Я в порядке. — Она не смотрела на него, но чувствовала, что парень в замешательстве.
— Извини. Не знаю, что на меня нашло я просто… — он не знал как продолжить, и тогда заговорила Джун.
— Просто засмотрелся на неё. Да, с парнями такое случается при взгляде на Карли. — Зло усмехнувшись, она нахмурила брови и, поведя плечом, высвободила локоть, скрестив руки на груди.
— Ха-а… Я должен был заступиться за тебя.
— Мэдин, — Она повернулась к нему. Голос звучал спокойно, без обвинений, — ничего ты не должен. Тебе лучше отправиться на базу разжигателей прямо сейчас. Я хочу побыть одна.
Так они разошлись в разные стороны.
Вернувшись в дом, Джун поднялась в комнату, где прошлым вечером оставила свою сумку. Открыв ее, достала книги, из одной тут же выпал сложенный пожелтевший лист, о котором Джун совершенно забыла. Подобрав его, тут же развернула, но прочитать не смогла, требовался перевод. У неё был переводчик с даргнийского так любезно одолженный богом знаний, но заниматься переводом неизвестно чего прямо сейчас не было никакого желания. Вложив листок в переводчик, Джун открыла книгу с печатями и принялась переводить и изучать.
К вечеру голова от изучения разболелась, чтобы хоть как-то уменьшить боль Джун умылась холодной водой и стоя над раковиной, уперлась ладонями по краям. Вода продолжала литься, а между тем в голове девушки вновь начали проноситься события сегодняшнего дня. Мотнув головой, Джун встретилась со своим отражением в зеркале, тихо прошептав, будто убеждая саму себя:
— Я не испытываю к ней ненависти.
Пусть она и сказала так, но уснуть ночью не удалось. Раз за разом, прокручивая в голове диалог с Карли Джун пришла к выводу, что не успокоится, пока не предпримет что-то.
В спешке одеваясь, она точно знала, что намеревалась сделать и эта ясность не пугала.
Джун стояла напротив дома Карли, высокого четырёхэтажного коттеджа с панорамными окнами. В таких обычно жили те, кто хотел показать свою состоятельность всем и каждому. Газон у дома и высокие кусты были аккуратно пострижены и подсвечивались небольшими садовыми лампами, на заднем дворе, конечно же, находился бассейн. Джун знала всё это из рассказов самой девушки, со времен, когда та хвасталась в школе.
На третьем этаже горел свет, за тонкой занавеской передвигался силуэт. Была ли это Карли? Вероятность велика. А если нет… что ж были и другие ночи.
Она пересекла дорогу, замерла, глядя в окно, и сконцентрировалась, призывая силу камня времени. Одна из печатей на руке помогала огородить определённое пространство куполом безвременья, именно её Джун использовала, чтобы оказаться в доме без лишнего шума.
Время внутри дома замерло, фигура в окне застыла в одном положении. Выдернув из земли садовую лампу, Джун разбила остриём окно и, открыв то изнутри, подняла раму и пробралась внутрь.
Отыскав в темноте лестницу, девушка осторожно поднялась на второй этаж, завидев свет в боковой комнате, заглянула внутрь. Там, замерев, родители Карли готовились ко сну. Женщина, видимо, убирала одеяло, которое наполовину волочилось по полу, а мужчина сидел в халате за письменным столом и курил, но пепел так и не упал, а дым серым облаком застыл в воздухе.
Миновав комнату, Джун двинулась дальше по коридору к лестнице на третий этаж. Она была почти у цели, ещё был шанс повернуть назад, передумать, но разве она хотела? Вот она увидела заветный свет, подошла к двери, открыла и прошла внутрь. Карли замерла перед окном в лёгком шёлковом халате, что сполз с одного плеча, оголяя веснушчатую кожу. В руке девушка сжимала телефон, вероятно, что-то печатала, но фраза застыла на середине. Джун осторожно обошла ее, замерев за спиной, чтобы суметь заглянуть в телефон.