Мэдин поднёс к пламени переводчик с даргнийского и Джун, отойдя от шока, выпалила:
— Не надо! Не надо… Я должна её вернуть.
Даже видя, в каком она состоянии Мэдин остановился не сразу успев подпалить край обложки, а затем, нахмурившись, поставил девушку перед выбором.
— Выбери что-то одно, Джун. Я или книга.
— Ч…что? — Не укладывалось в голове, чего добивался Мэдин. Если он считал, что таким образом спасает её от пагубного влияния Хормы, то он заблуждался. — Да как я!..
— Выбери. Прямо сейчас.
Она опустила руку, свела брови к переносице и дала ответ.
— Ты.
Мэдин погасил пламя, раздражённо бросил книгу на стол. У Джун отлегло от сердца, напряжение спало, и в теле поселилась дрожь вперемешку с липким мерзким холодом. Ноги подкосились, и девушка упала на пол, с трудом хватая ртом воздух, а после по щекам покатились слёзы.
Кажется, Мэдин покинул комнату, пройдя мимо неё, но Джун этого даже не заметила, мысли занимала уничтоженная книга. Книга, что была в единственном экземпляре.
Она подползла к столу, сгребла пепел в ладони и, сложив те на коленях, попыталась отмотать время назад, но сколь бы не пыталась всё тщетно. Книга возвращалась на секунду и вновь обращалась в пепел и сколь бы времени Джун ни вливала в неё — безрезультатно.
Она взяла со стола уцелевшую книгу, та выпала из рук и на пол вывалился пожелтевший листок, его дал ей Дивайд. Боясь, что Мэдин увидев, мог отобрать, она сложила его ещё раз и сунула в карман.
Потребовалось время, чтобы полностью прийти в себя. Умыв лицо холодной водой, запрокинула голову, глубоко вдохнула, стараясь вновь не расплакаться, и спустилась на первый этаж. Руки продолжали дрожать, в груди всё сжималось от боли и осознания произошедшего. Она не хотела сейчас видеть Мэдина, знала, что её вновь охватит паника, но всё равно вошла в кухню, когда услышала донёсшийся шум. Что ж, кажется, в этот момент ему было так же паршиво как ей.
Он налил что-то в стакан, выпил, когда стал наливать ещё, заметил девушку, но не удосужился даже взглянуть на неё. Выпив содержимое, поставил стакан на стол и заговорил.
— Ты поступила безрассудно. Ты же была хранителем и наверняка знаешь, с кем порой приходилось иметь дело.
— Хочешь сказать, что я стала такой же как те, с кем сражалась?
— А разве нет?
— Она это заслужила. Или ты считаешь иначе? И дело вовсе не в оскорблениях, к ним я привыкла, дело в её поступках! Когда мне было семь, дети на площадке едва не забили меня камнями, Карли их подначивала, и была одной из первых, кто бросил камень. Тогда меня спас Рен. Что же ещё? Хм… Ах да! Как-то раз они избили меня, подкараулив после школы, а три года назад на День святого Валентина я получила фотографию… — Она сжала челюсть, зажмурилась, чувствуя, как в лёгких перестало хватать воздуха, — фотографию Кайла, вырезанную из школьного альбома вклеенную в чёрную валентинку. Мне продолжать?
— Джун мне жаль, что она так поступала с тобой, но всё это мелочи, меркнущие на фоне твоего поступка. Если есть возможность, ты должна всё исправить.
Она смотрела на него исподлобья, а затем губы исказило подобие усмешки. В голове промелькнул образ Мелиссы, да Джун удалось отмотать её жизнь на несколько лет до встречи со старухой, значит, в теории, подобное могло сработать и с Карли, но Джун не стала этого произносить и не намеревалась тратить на неё ещё семьдесят лет, дабы вернуть всё как было.
— Я не могу воссоздать из пепла чёртову книгу, а ты хочешь, чтобы я вернула Карли молодость. А знаешь, даже если бы могла, не стала бы. — Она отвела взгляд и негромко спросила, — Как ты понял, что я сделала?
— Есть устройство, что фиксирует подобные аномалии. Я стёр всю информацию, что могла привести к тебе. Видимо, я лишился разума, раз решил прикрыть тебя.
— Я не просила.
— Знаю. Это моё решение.
— Но зачем?..
— Хотел спасти тебя, уберечь, потому что люблю. Я люблю тебя, Джун.
— И после всего ты говоришь такое…
— Да. Говорю. — Он подошёл, взял её за руки. — Мне доводилось видеть адептов Тринадцати, не именно Хормы, но всё же… Они помешаны на служении, не имеют своих желаний и целей, делают для богов всё, принимая это как данность. Те книги имели ценность для тебя или же для него? Я должен был проверить, чтобы понять. Прости, я сжёг книгу, а затем заставил выбирать не из прихоти.