А закончила самым трудным откровением, поведав о том, что приходится ЭруДзю дочерью.
— Я догадывался. Было слишком много совпадений. Но это не меняет моего к тебе отношения.
От его слов стало легче. В этой фразе не было жалости или непонимания, только полное принятие и искренняя любовь, от осознания которой в горле вставал ком. Джун гадала, сможет ли ответить ему тем же.
Покрутив пистолет в руках, отодвинул его от себя и, подперев голову тыльной стороной ладони, склонил голову, ловя взгляд девушки.
— Значит, его можно пронести сквозь завесу миров и дал тебе его Фауст ЭруДзю. А что насчёт того пистолета из которого ваша бывшая королева стреляла в Гримбэла?
— Игида? Она стреляла в Кайла?
— Да. Ты не знала? — Джун отрицательно помотала головой и спрятала руки под столом, сцепив пальцы в замок.
— С ним… всё было в порядке?
— Раны на нём заживают за минуту. Тот пистолет сейчас в Хладной гавани, его забрал опустошитель.
— Я хотела бы их сравнить.
— Значит, пришло время вернуться.
Отправляться в Хладную гавань решили утром, но глубокой ночью явился тот, кто нарушил планы.
Джун проснулась внезапно, поначалу даже не понимая, где находится. Когда спала пелена сна, почувствовала, как пересохло в горле, и приподнялась, мельком глянув на Мэдина спящего рядом. Прошлым вечером они сдвинули кровати, чтоб спать вместе. Легонько почти не касаясь, она провела пальцами по его волосам, а затем задрожала. Кожа покрылась мурашками, по спине пробежал знакомый холодок. А затем комнату заполонил шелест страниц.
Хорма Деус.
Она вскочила с кровати, когда во тьме ночи показалась бездна, из которой появился бог. Грани многогранной сферы сменяли цвет с алого до тёмно-фиолетового. Бог был зол. Он выпростал щупальце, потянулся к девушке, когда Джун вспомнив, что не одна в комнате обратила внимание на парня, продолжающего мирно спать, будто не слыша ничего.
— Сегодня он не проснётся, дитя моё.
— Что? Что вы сделали?
— Пока ничего. Но этот смертный посмел сжечь книгу, аналогов которой в мире больше нет. Смерть будет слишком лёгким наказанием, пожалуй, сведу его с ума, вложив в голову навязчивую мысль о знаниях, получить которые он никогда не сможет.
Вот значит, как Хорма Деус наказывал неугодных. Проглотив ком в горле, Джун встала напротив Хормы, преграждая тому путь.
— Не нужно. Это моя вина. Я не сберегла книгу! Если хотите кого-то наказать, то меня.
Он долго не сводил с неё пристального взгляда. Единственный зрачок то расширялся, то сужался, а затем бог заговорил таким тоном, от которого Джун оцепенела.
— Ты уже наказана, Джун. С самого рождения. И этой кары хватит до конца твоих дней.
Она не поняла, что он имел в виду, но испугалась.
— Кажется, вы впервые назвали меня по имени.
— Верно. — Джун ещё опасалась, что бог что-то сделает с Мэдином, потому не спешила отходить. — Собирайся. Время пришло.
У неё не было выбора. Хорма Деус ждал, пока она оденется и соберётся. Положив книгу и пистолет в сумку, она извлекла тетраэдр и вернулась к Хорме. Мэдин не покидал её мыслей. Что он подумает, не обнаружив её утром рядом? Решит, что сбежала? Начнёт ли её искать? Нельзя было допустить, чтобы он переживал о ней.
Найдя на первом этаже чистый лист и карандаш, Джун написала несколько фраз и, сложив записку пополам, оставила ту на столе, придавив стаканом. Она не стала прощаться, решив, что они скоро увидятся и, бросив на спящего Мэдина печальный взгляд, открыла грань тетраэдра, позволяя бездне поглотить себя.
10.По второй ветви. Глава 15. К началу (22.05.23)
Всё началось в год рождения Арион. Вероятно, ЭруДзю любили её, но не так как детей любят в других семьях. Они любили её как инструмент будущих деяний, который следует беречь до поры до времени и относились соответственно. Джун держали в стеклянной камере в центре огромного зала, словно экспонат. Её охраняли десятки стражников ни на секунду не оставляя ребёнка без присмотра.
Айра первой решила, что относиться так к ребёнку жестоко, но ничего не предпринимала. Боялась. Она была… палачом. Дейн, её напарник, а по совместительству возлюбленный и единственный друг с кем она могла поговорить по душам, убеждал девушку не вмешиваться. Их не касалось, как именно ЭруДзю воспитывают своих детей, не касалось, что полугодовалый ребёнок ни разу не покидал стеклянной камеры. Но Айра считала иначе.