Царь молчал, о чём-то размышляя, медленно прокручивая в пальцах тонкую длинную птичью кость. А затем, задержав её на указательном пальце, наблюдая, как она мерно раскачивается из стороны в сторону, ответил с привычным высокомерием:
— А что будет? Ты ведь Крушитель черепов? Мне рассказали, что ты единственный кто смог выжить на этом уровне. Не расскажешь, каким способом? Это стало бы полезным знанием для остальных. — Он зло усмехнулся, устремив на него взгляд. — Ты же намеренно держался ото всех подальше, убивал тех, кто становился назойливым. Если бы с четвёртого уровня спаслось слишком много заключённых, главе тюрьмы это вряд ли пришлось по нраву.
Он вновь ощутил странную энергию, наполняющую его и дарующую силу. Медленно покинув круг последователей, Царь встал перед Крушителем. И пусть он был на целую голову выше, Царя это не беспокоило.
Другие заключенные, трясясь от холода, попятились от них. Крушитель подался вперёд жёстко схватив высокомерного ублюдка за ворот. Внутри скреблась злость готовая вырваться наружу, но он недооценил Царя. Без каких-либо усилий тот резко сжал в ладони тонкую кость, в мгновение ока, вонзив ту противнику между рёбер.
Высвободившись, наблюдая как Крушитель хватается за раненый бок Царь ударил того под колени вынуждая упасть.
— Ты не убивал птиц. Напрашивается логичный вопрос, почему выживал только ты? Использовал других как приманок, а? — Он пнул Крушителя, затем ещё раз. Это приносило странное удовольствие, и с каждым ударом сила переполняла его. В какой-то момент голова закружилась, словно в эйфории, и он пошатнулся.
— Чего встали как вкопанные?! Или поверили в его трёп?! — прорычал Крушитель, медленно, поднимаясь.
Несколько новоприбывших подались вперед, когда дверь за их спинами открылась, и показался Вертиго Кригг. Глава тюрьмы держал дубину наготове. Окинув заключённых цепким взглядом, он глянул на распотрошённых птиц и, оценив происходящее, разочарованно выдохнул, хлопнув дубиной по ладони.
— Ха-а… На первый уровень. Всех, — произнёс он надзирателям и вышел.
***
Царь сидел в крошечной камере, уткнувшись лицом в колени. Пальцы на руках почти не шевелились, и как бы он их ни растирал, прекрасно понимал, что они уже потеряны. Кожа на них местами вздулась, а первые фаланги пальцев почернели, их стоило бы ампутировать как можно скорей, пока некроз не распространился дальше.
— Ха… Ха-хах… — он тихо рассмеялся, но в смехе слышалась обречённость. Что ж, он попытался выжить, переманил на свою сторону нескольких заключённых, которых, вероятней всего, к вечеру уже не станет как и его самого впрочем. Пытаться дальше не было смысла, но Царь не мог отступить. Перед мысленным взором предстало мерзкое лицо брата, искажённое издевательской гримасой.
Наш Царёк разби-ит? Его ждёт выгребная яма и птицы выклюют его глаза!
— Замолчи-и… Замолчи! — не выдержал Царь резко закричав, но голос Мэлора не смолкал.
Даже мать была бы рада услышать о твоей кончине! Как же она ликовала, когда я сообщил ей, что ты больше не побеспокоишь её. Она даже расплакалась… от счастья. — Голос старшего брата стал тише, но как будто ближе. Царю почудилось, будто Мэлор действительно здесь в камере, навис над ним, прошептав на ухо, — Пора признать, брат, ты был ничтожным правителем и таким же ничтожеством и подохнешь.
Раздался резкий стук, затем дверь с грохотом открылась. В проходе показался надзиратель, Царь увидел лишь его ботинки, даже не удосужившись поднять голову.
— А тебе везёт, новичок! — выпалил низкий голос. Надзиратель сплюнул куда-то в угол камеры и надев на Царя кандалы вывел того из камеры.
Куда они шли? Зачем? Царь не мог думать, мешал настырный голос брата.
Ему здесь не место, нельзя здесь прохлаждаться. Следовало как можно скорей выбраться, а затем попытаться вернуть себе трон.
Тяжёлая стальная дверь поднялась и его толкнули внутрь, едва не упав, Царь замер, на входе глядя на других заключённых, коими было забито помещение, белое, лишённое каких бы то ни было предметов. Лишь высоко на стене находилось окно, за которым просматривалось несколько силуэтов.