Огонь в камине переливался от жёлтого почти белого до синего цвета. Джун протянула руку, неумолимо желая прикоснуться к нему чувствуя приятное покалывание в подушечках пальцев, а затем подставила ладонь пламени, позволяя тому лизнуть кожу. Зашипев от боли, взглянула на ожог и ничего не предприняла. Рука горела, а она терпела, в каком-то смысле даже наслаждаясь болью считая, что заслужила куда больше.
У неё было много вопросов к богу знаний, но первый и основной крутился на языке с тех самых пор как он забрал её сюда. Что ему нужно? Почему не мог использовать кого-то другого? Вопрос о Кайле так же бередил мысли.
Когда Хорма Деус спустя, неизвестно, сколько времени, наконец, вернулся, Джун даже не обратила на него внимания, сидела, тихо потирая ожог, а затем неожиданно для самой себя задала вопрос, не давая богу начать разговор первым.
— Почему вы переместили меня именно в тот момент?
Не требовалось пояснять, о чём она, бог знаний прекрасно её понял, тут же спокойно ответив.
— Появись ты хоть на минуту раньше, твой друг непременно нашёл бы отговорку. Моим словам ты не поверила бы, потому должна была увидеть всё собственными глазами.
— Увидеть то, что могла легко предотвратить. Жестоко. — Бесполезно. Хорма Деус не понимал в чём проблема, а Джун не смогла бы объяснить, даже если бы захотела. — Давайте начнём. Что я должна сделать?
— Собрать для меня символы Тринадцати.
— Тринадцати? — Потребовалась секунда, чтобы до неё дошёл смысл услышанного. Джун повернулась. — Тринадцати богов? Каким образом? Разве вы не можете сами сделать это? Они же из вашего пантеона…
— Мне это не под силу. Причина, по которой я выбрал для этой цели тебя, заключается в том, что большая часть символов в настоящем не существует.
— Что? — Она нахмурилась, на губах мелькнула нервная полуулыбка. Джун покачала головой не желая верить в услышанное, а бог не спешил продолжать, вынуждая девушку озвучить то, что следовало понять уже давно. — Я должна достать их из прошлого с помощью силы камня времени. Скажите, как давно вы знали кто я? — Джун воззрела на него исподлобья, чувствуя только злость, голос стал громче, напористей. — С момента как я впервые призвала вас?
— Раньше. — Его ответ не должен был вызвать таких чувств, но Джун ощутила разочарование. Всё это время её вели с завязанными глазами по проторенной тропе, только теперь давая взглянуть, куда именно та вела.
— Поэтому оберегали и помогали всё это время? Чтобы в нужный момент я исполнила, что требуется?
— Ты злишься, но я не понимаю причины.
— А если я не хочу помогать? Не хочу пользоваться этой силой?
— У тебя нет выбора.
— Правда, так считаете? А если я, скажем, покончу с собой?
— В отмеренный срок носителей камней разрушения нельзя убить.
— Срок? О чём вы?
— Двадцать семь лет с момента слияния, после камень разрушения покинет тело, сменив носителя. Это не просто число, оно стало роковым для первого поколения носителей. Именно на этом сроке они потеряли свои силы, и камни покинули их. Камень не просто выбирает носителя, его появлению предшествует трагедия.
Она выдохнула так резко, что ощутила боль в лёгких. Двадцать семь лет. Значит это не навсегда. Не навсегда… в первое мгновение появилась радость, а затем нахлынула обречённость и страх. Глубинный страх остаться без этой силы и стать никем. В панике она принялась гадать, когда именно камень разрушения выбрал её.
— Но как... Как мне понять какое событие в моей жизни стало триггером?
— Самое эмоциональное причиняющее боль, то, что первым приходит на ум.
Перед мысленным взором мелькнула авария и Джун зажмурилась. Если это оно тогда камень разрушения слился с ней в семь, следовательно, оставалось ещё шестнадцать лет. Много это или мало Джун не могла решить, не зная, хотела ли обладать силой времени или поскорей избавиться от неё.
— Вижу ты в затруднении, дитя моё. — Бог протянул щупальце, обвивая шею девушки и разворачивая ту лицом к себе. — Не понимаешь, как реагировать. Не стоит о таком думать, все, что тебе требуется, следовать по пути, что я избрал для тебя.