Призвав силу времени, ощутив покалывание в подушечках пальцев, Джун погрузила Ламию в купол безвременья. Непонятно как сила камней времени воздействовала на Тринадцать, но явно не так как на обычных смертных. Богиня застыла, но её глаза продолжали двигаться, и в них таилась злость готовая вырваться.
— У меня нет времени продолжать возиться здесь.
Осторожно перешагнув через хвост богини, мельком глядя на узор из перекошенных лиц, Джун добралась до Ламии. Встав на край дивана, дотянулась до её руки, без усилий забрав сосуд и спрыгнув на пол, поспешила отойти. Сунув сосуд в сумку, Джун извлекла тетраэдр и прежде чем использовать его, сняла с богини купол безвременья. Кипя от злости, Ламия бросилась к ней.
— Нет! Ты не понимаешь, что творишь!..
Богиня ещё что-то кричала, но Джун уже не слушала и, раскрыв тетраэдр, скрылась в бездне.
11.Тринадцать символов. Глава 20. Мерлина (29.06.23)
Она переместилась в Хладную гавань неосознанно, просто первое, что пришло в голову. И всё же это лучше Апокрифа. За окном было светло, но по разноцветным переливам на небе становилось ясно, что сейчас глубокая ночь.
Джун огляделась, узнавая знакомую обстановку, понимая, что оказалась в своей старой комнате. Борясь с усталостью и желанием забыться сном прямо на полу, она заставила себя подняться и, заперев дверь, рухнула на кровать, мгновенно, заснув.
Проснулась от жуткого грохота доносившегося снаружи. С трудом разлепив глаза, чувствуя себя разбитой, приподнялась с постели и огляделась, припоминая, как именно попала сюда прошлой ночью. Голова раскалывалась, тело болело, от удара Ламии на груди расползался огромный лиловый синяк. Кости были целы, по крайней мере, Джун так думала, осторожно пошевелившись, заостряя внимание на любой резкой боли. Метка Ламии не в счёт, она горела огнём с самого побега от богини, теперь следовало как-то от неё избавиться.
Приняв холодный душ дабы не чувствовать себя настолько разбитой и переодевшись в одежду потеплей Джун достала из сумки блокнот и раскрыв перечеркнула имя Ламии. Следующей на очереди и второй, чей символ существовал в настоящем времени, являлась Мерлина. Богиня покровительница путешественников.
Осторожно отодвинув занавеску, она выглянула в окно, разрываясь между тем, чтобы дать знать друзьям о своём присутствии или же уйти, словно её здесь и не было. Если покажется им, вновь посыплются вопросы, начнутся расспросы. Встреча с кем-либо сейчас только задержит. А узнав о Хорме и том, что она для него делает Рен или Алан наверняка попытаются её отговорить, в крайнем случае, даже помешать.
Она хотела бы встретиться с Кайлом только для того чтобы узнать в каком он состоянии. В себе ли? Совершил ли ещё что-то ужасное? И если так поймали ли его?
— Не сегодня, — закрыв глаза, выдохнула Джун, попятившись от окна. Достав тетраэдр, открыла его, скрывшись в пучине тьмы.
По словам Хормы около двух тысяч лет назад используя особую монету и башню для вызова богов, Мерлину призвали в мир смертных, где она, покинув долину Ракадлак, обитала и по сей день.
Попасть в Тирабат удалось лишь с третьей попытки. Мир будто отторгал её, Джун не знала причины, пока не оказалась здесь и не увидела всё своими глазами. В небе зияла пространственная дыра, не такая большая, как в Хладной гавани, но достаточная, чтобы мир начал умирать. Хранители ещё даже не зашили разлом в гавани, что уж говорить о других мирах. Надев стирп-эр, так как из-за разряженного воздуха было тяжело дышать, она пошла дальше.
Серая земля, пожухлая трава, искорёженные высохшие деревья, разрушенные дома. Всё здесь ясно давало понять, что Мефериаль коснулся и этого мира.
Джун миновала город, в котором царила такая глубокая тишина и запустенье, что кожа покрывалась мурашками и увидела храм, единственное сохранившееся сооружение на мили вокруг. Огромные массивные двери покрывала карта заёздного неба, а каждый камень в стене испещрён символами.
Стоило подойти достаточно близко как двое служителей, будто почувствовав её присутствие, открыли двери. Бледно-голубые одеяния с золотой вышивкой и глубокие капюшоны полностью скрывали тела и лица. Открыв двери, они спрятали руки в широких рукавах и, встав по бокам, замерли.
Подойдя чуть ближе, Джун окинула взглядом пространство внутри храма. Там находились сотни служителей все как один облаченные в бледно-голубые одеяния. Некоторые сидели, сложив руки на коленях, ровными рядами по двум сторонам оставляя в центре свободное пространство, ведущее к солее. Другие стояли за их спинами, не шевелясь, склонив головы.